– Доброе утро, Джо. – Он пристально посмотрел ей в глаза, и сердце ее забилось быстрее. – Примите мои поздравления, дорогая. Ваш план прекрасно удался. Но как же вы сумели так быстро доставить записку герцогу?

Прежде чем Куинси успела ответить, Синклер обнял ее за талию и впился поцелуем в ее губы. Она тотчас же обвила руками его шею и запустила пальцы в его шелковистые волосы. О, как же она наслаждалась этими чудесными мгновениями – в объятиях Синклера она чувствовала себя в полной безопасности и ощущала зарождение чего-то совершенно незнакомого... Зарождение счастья.

Наконец Синклер прервал поцелуй и отступил на шаг.

– Еще три недели, любовь моя, – прошептал он, убирая с ее лица прядь волос.

Последние слова графа вернули ее к действительности. Тихонько вздохнув, она сказала:

– Вот об этом я и пришла поговорить. Поймите, мы не можем... Ведь вы... О, проклятие... – Ноги больше не держали ее, и она опустилась на диван.

Синклер сел рядом с ней и взял ее за руки. Пытаясь успокоиться, она сделала глубокий вдох и посмотрела в его теплые карие глаза.

– Мне кажется, вы стали сильнее хромать...

Синклер, похоже, был удивлен ее замечанием.

– Да, верно. Вчера я споткнулся в темноте. Но ничего страшного. Так что же вы хотели мне сказать? – Он выпустил ее руки и положил ладонь ей на колено.

«Я должна это сказать, должна...» – мысленно твердила Куинси. Но когда она сидела рядом с Синклером... Поднявшись, она проговорила:

– Серена, возможно, оставила вас в покое, но осталась проблема, которую она создала.

– Что заставляет вас так думать? – Синклер хотел снова усадить ее рядом с собой на диван, но Куинси отошла подальше и поставила стул между собой и графом. Вцепившись в спинку, так что костяшки пальцев побелели, она продолжала:

– Я слишком долго была «мистером Куинси», и многие люди знали его. К сожалению, некоторые из них знают, кем он был на самом деле. Разумеется, я нисколько не сомневалась в том, что, в конце концов, буду разоблачена, но у меня не было выхода, я должна была выполнить свой долг перед семьей. К тому же я полагала, что в случае разоблачения только мы трое могли бы пострадать. Но теперь... Случилось так, что могут пострадать и другие люди. Люди, которых я очень люблю. – Она заставила себя посмотреть графу прямо в глаза.

– Дорогая, но я не думаю...

– Нет-нет, вы ошибаетесь. Поверьте, разразится скандал. И пострадаете не только вы, пострадает и ваша мать. А ведь она совсем недавно вышла из своего затворничества, и у нее даже появился поклонник.

– Моя мать...

– Не перебивайте меня, пожалуйста. Поверьте, если я останусь, произойдет именно то, о чем я сказала. И тогда все сразу вспомнят прошлый скандал, о котором люди уже начали забывать. Только на этот раз не будет войны, на которую вы могли бы сбежать. Да, на войну вам не сбежать – даже если бы ваша нога была здорова. Поймите, я должна уйти – так для всех будет лучше. Полагаю, вы согласитесь со мной.

Синклер встал и приблизился к ней на несколько шагов.

– Как вы посмели?!

Куинси невольно отступила.

– Как вы посмели предположить, что я смогу принять такое решение?! Ведь я, черт возьми, граф Синклер! И я женюсь, на ком захочу. – Он поднял руку и указал на нее пальцем. – Так вот, я выбрал вас, и меня не интересует, что подумают люди.

– Простите, милорд. Со временем вы поймете, что я права. – Стараясь не разрыдаться, Куинси резко развернулась и бросилась к двери.

– Джо, подождите!

Она услышала за спиной шаги, а потом раздался грохот, и тотчас же послышался стон. Обернувшись, Куинси увидела лежавшего на полу графа, а рядом с ним валялся перевернутый стул. Лицо Синклера исказилось от боли. Он приподнялся, держась за правое бедро.

– Я не могу бегать за вами, – пробормотал он сквозь зубы.

Она сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони.

– Я не хочу, чтобы вы это делали. Сейчас я вызову кого-нибудь. – Выходя из комнаты, Куинси дернула за шнур звонка.

В коридоре она на мгновение закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Сначала следовало найти бабушку и сестру, чтобы... Нет-нет, они начнут задавать вопросы. Сейчас ей лучше пойти домой, собрать вещи и забрать деньги у Чадберна. А потом можно будет заняться покупкой коттеджа.

Мимо нее прошел Гримшо, вызванный звонком. Куинси была уже в пяти шагах от парадной двери, когда в холл вышел Томпсон. Он направился к ней, но вдруг остановился и пристально посмотрел на нее. Потом щелкнул каблуками и низко поклонился.

Куинси кивнула в ответ и поспешила на улицу, чтобы слуга не увидел ее слез.

Оказавшись в своей комнате, Куинси бросилась на кровать и наконец-то дала волю слезам. Когда Сэр Эмброуз уткнулся в ее руку своим влажным носом, она перевернулась на бок и, обняв кота, прижала его к груди.

Через некоторое время ее всхлипывания перешли в икоту, и Сэр Эмброуз замурлыкал. Приподнявшись, Куинси нашла платок и высморкалась. Затем утерла глаза. Пора было идти на встречу с адвокатом.

Когда Куинси вернулась домой, бабушка с Мелиндой убирали свое шитье.

– Мы думали, ты присоединишься к нам в салоне леди Синклер, – с укоризной заметила бабушка.

– Я... Мне нужно было заняться другими делами.

– Один из слуг Синклера просил меня передать тебе вот это. – Мелинда протянула сестре две монеты. – Он сказал, что ты обронила их.

Куинси посмотрела на монеты и невольно улыбнулась. Возможно, Томпсон все-таки был немного джентльменом. Заметив, что Мелинда надевает шляпку, она спросила:

– Куда ты собираешься?

Мел покраснела.

– Лиланд просил меня прогуляться с ним в парке. Ты ведь не против?

Куинси махнула рукой:

– Наслаждайся. За меня не беспокойся. Мне все равно нужно собираться. Наш новый поверенный, мистер Хэтчет, уже нашел несколько коттеджей, которые я должна осмотреть. Я уезжаю рано утром.

Мелинда порывисто обняла сестру и тут же выбежала из комнаты.

– Вы уверены, что хотите этого, мисс? – спросила бабушка.

Куинси вздохнула:

– Я должна так поступить. Бабушка молча кивнула, и Куинси вдруг показалось, что та ужасно постарела.

Глядя на дверь, закрывшуюся за Куинси, Синклер пробормотал:

– Как она могла?.. Кто дал ей право решать за нас обоих?

Тут в комнату вошел Гримшо, и почти тотчас вбежал Томпсон. Не произнося ни слова, слуги подняли Синклера и довели его до спальни. Затем Томпсон помог графу раздеться и надеть халат, после чего достал из столика у кровати банку с мазью.

– Это я сделаю сам, – проворчал Синклер.