Сжав зубы, я ударила по клавишам громче, распаляя решительность. Я больше не боюсь. Знаю, что моё сердце продолжит биться. Ливай хочет держать меня подальше от проблем, а я хочу быть рядом с ним, мы останемся такими навсегда. Он будет в моём сердце, и оно станет биться всё сильнее и сильнее.

Эпилог я играла со спокойной улыбкой на лице. Немного подурачилась, скрестив запястье и сыграв перебор выше правой руки, а после завершила двумя долгими, на низких и высоких октавах.

Давящая тяжесть воздуха стала ощутимо легче. Я только сейчас начала замечать, как красиво ложатся лучи уходящего солнца на рыжие обои с «советскими мотивами», как поскрипывают качающиеся за окном деревья, тикают часы на кухне. Мне по-прежнему не хватало тёплых ладоней, лежащих на моих плечах, но зато я слышала его голос.

Этот мир не должен забрать и твой свет тоже.

Не должен. Потому что он — для тебя.

— Цветочек… — хрипло выдохнул Армандо. — Ты обманщица. Сказала магии тут нет, но…

— Это точно магия! — поддержал Йоргес.

Проклятье. Я уже и забыла, что они не привыкли к такому. Нужно аккуратнее.

— Простите, — я потёрла шею. — Что-то раскисать начала.

— Мы найдём способ вернуться, — Армандо подошёл и сел передо мной на колени. — Даю слово, Цветочек.

После этого обещания, Армандо почти не спал. Мы дважды прогулялись до уже знакомой церкви. Служитель задумчиво хмурился, немного насторожился, когда я предложила войти внутрь. Йоргес заходить отказался, ему сильно не понравился запах, а Армандо заинтересовался. Мы даже немного постояли перед алтарём, наблюдая за ленивым танцем свечей.

Хорошо тут, тихо.

— Не знаю, почему не выходит, — сказал тогда Армандо. — Я чувствую тут свет. Не такой, как у нас, но похоже. Будто… Знаешь, может пацан прав? И того мира больше нет?

— Сказать в чём основа религии в моём мире? — я поправила платок, скрывающий волосы. — Нужно верить в то, чего, может быть, и нет. Но это не важно. Здесь учишься прислушиваться к хорошему, любить не за что-то, а вопреки всему, потому что такая любовь может исцелить. Во многом самовнушение, конечно, но если работает, то какая разница?

— Любить, — повторил Армандо и огляделся. — Интересно. Наша церковь, да и сам Орден устроены немного иначе. Возможность использовать свет тоже связана с любовью, эмоциями. Служителю нельзя сомневаться в своей вере, потому что тогда он его лишится. Может поэтому у меня не получается вернуться? Я потерял веру и лишился света?

— Чем тебе помочь? — взяла его за руку, не зная, что ещё сделать. Армандо пожал мои пальцы в ответ.

— Ты и так помогаешь. Твоя музыка волшебна, но я… Не знаю, что сказать. Вдруг мой свет изначально был слишком слаб? Всё же никто подобным не занимался, насколько я знаю, а Алана Мать Тьмы. Не знаю, сможет ли простой служитель провернуть что-то подобное.

— Ты сказал, что вам нельзя сомневаться, — я дёрнула его руку. — А сейчас что делаешь?

Армандо улыбнулся. Искренне. Всё же у него очень красивая улыбка.

— Ты права. Пожалуй, пора признать, что я слишком привязан к Ливаю. Как ты нужна ему, чтобы вытащить из тьмы, так и он нужен мне, чтобы перестать сомневаться. Я привык, что Ливай всегда рядом. Что выбирается, даже если на вылазку с нами едет кто-то из гарема, ты не представляешь, насколько ужасны бывают эти женщины. Сгинуть в пожирателе кажется отличной перспективой, чем возвращаться к ней… Поэтому я особенно рад, что он нашёл тебя.

— Счастливая случайность?

— Может и нет, — Армандо лукаво улыбнулся. — Или наоборот, явное влияние света. Я думал над твоими словами, что заброшенки — источник тьмы. Во многом соглашусь, но не в отношении тебя. У нас привыкли, что заброшенки только забирают, забирают и забирают, а первое, что отдают, — дитя, которому суждено стать стражем и продолжить эту бесконечную войну.

— А я дала вам музыку? — я усмехнулась. — Зак назвал меня неправильной и больной.

— Больной у нас Зак, — фыркнул служитель. — Душевно. Ладно, идём. На нас уже косо смотрят.

Домой вернулись в приподнятом настроении. Армандо снова засел за работу, мы с Йоргесом сходили в супермаркет и приготовили ужин. К ночи начался дождь, который не успокаивался весь следующий день. Погода будто издевалась, проверяла нас на веру. На меня навалилась усталость и апатия. Хотела отвести Йоргеса до спортивных площадок в парке, но весь день валялась под одеялом, вылезая только поесть и в туалет. На следующий день погода не наладилась, и я снова отказалась подниматься. Йоргес поприставал с вопросами, не заболела ли я, но в конце концов уселся перед телевизором.

Материнские инстинкты во мне начали кусаться, что это не дело. Так себе досуг ребёнка, но ничего толкового мне в голову не лезло. Когда распогодилось, Йоргес стал отпрашиваться на прогулки по округе и я, радуясь в душе, просила быть осторожным и внимательным. Вдруг друзей найдёт?

— Кажется, я понял, — сказал Армандо, уронив вилку с карбонаром во время одного из ужинов.

— Как вернуться? — с надеждой спросила я.

— Нет. То зачем Алана усыпляла стражей. Не только для того, чтобы ослабить города. Страж — проводник. Он может захватывать сознание тёмных, как бы внося в него частицу света. Алана сделала наоборот, накачивала тьмой. Феран был в этом состоянии дольше всех и, видимо, этого хватило, чтобы он… начал меняться?

— Звучит логично. Те гвардейцы, у них была баночка. Наверно, с кровью Аланы.

— Фу, — поморщился Йоргес.

— Но как она убедила гвардейцев или кем они были помогать?

— Спроси у него, — Армандо кивнул на мальчика.

— А что я?

— Не знаю. Как тебе пришла идея залезть в собирателя и зачем?

Йоргес нахмурился и отвёл взгляд. Потом поковырял в тарелке, накрутил макароны и долго жевал, обдумывая ответ.

— Мне сказали, что я должен выполнить секретное задание, которое поможет вернуть маму. Нужно было вселиться в собирателя, мне объяснили как, и достать определённые книги.

— Так это ты меня подставил! — Армандо со звоном бросил вилку.

— Тише, — я положила ладонь на его предплечье.

Йоргес надулся.

— Мелкий засранец! Ты хоть представляешь, что со мной сделать могли, не будь я другом Ливая! Как ты вообще эти книжки нашёл?! Собиратели слепые!

— Мне сказали, где искать.

— Ему сказали! — передразнил служитель.

— Значит, Алана или кто-то ещё знал, где книги, — размышляла я вслух, поглаживая Армандо по руке. — В принципе, мы были в курсе, что замешан кто-то высокопоставленный. Но как ты вынес книги?

— Никак. Когда этот придурок приходил, дверь была открыта. Оставлял рядом и всё.