– Что за часть? Командира где найти?

– Комдив только что проехал со своим штабом. Поторопишься, так догонишь, – ответил лейтенант.

Газанув, я стал разгоняться, дорога была так себе: полотно уже серьёзно разбивать начали. Штаб я догнал, а вскоре нашёл и штабную машину. Генерал-майор, командир соединения, велел остановиться: принял меня за посыльного, пришлось его разочаровать.

Выслушав меня, генерал решил уточнить, правильно ли он понял:

– Ты из группы боевых интендантов, которая работает в этом районе. Предлагаешь совместные действия. Будете двигаться впереди, сбивать заслоны и искать для нас безопасную дорогу, чтобы помочь вырваться из котла. Я всё правильно понял?

– Всё верно.

– Вот что, я в сказки про боевых интендантов как не верил, так до сих пор и не верю, так что иди своей дорогой.

Молча козырнув, я сел на мотоцикл и поехал дальше. Добрался до перекрёстка, где ещё дымилась уничтоженная техника, а трофеи уже были собраны, и, свернув направо, покатил в сторону нашего корпуса. Проехал километров двадцать, темнеть начало; в том районе, где находился наш корпус, стали отчётливо слышны звуки канонады. Обнаружив группу немцев (похоже, корректировщики), перестрелял их из снайперской винтовки. Одного подранка допросил. Тот сообщил, что корпус и ещё пара дивизий 5-й армии окружены, немцы добивают остатки. Значит, Алавердов так и не рискнул. Вздохнув, я добил немца и собрал трофеи, из которых особенно порадовала малогабаритная радиостанция: на тридцать километров точно берёт. А потом всё же покатил вперёд: мало ли, помогу нашим, ночь мне на руку.

Ночь не особо помогала. Бой не прекращался и ночью, пожарища освещали всё вокруг. Горело село, где ранее находился штаб корпуса, горела техника, шла стрельба во все стороны, трассеры летали, осветительные ракеты. Сказать честно, соваться во всё это не хотелось. Взор не сильно помогал определять, где наши, а где немцы, только по оружию и понятно. А если та или иная сторона трофеи использует? То всё, туши свет. Немцы охотно трофеями пользуются, я сам видел, что среди немецких танков стоят две «тридцатьчетвёрки» и один КВ-1 и бьют по нашим.

Пока я добирался до села, на дороге успел повидать немало: разбитые позиции, техника, много убитых, в основном в нашей форме, но немало и в немецкой. Выбив наших из села в чистое поле, немцы добивали выживших, и ночь им как-то не мешала, не напоминала, что отдохнуть бы пора. Где привычный немецкий порядок? Очевидно, их командиры видели, что достаточно чуть-чуть дожать, поэтому и не останавливали атаку. Если бы немцы устроили отдых, русские смогли бы перегруппироваться или вообще уйти. Но нет, добивали наших уверенно и успешно.

Я подошёл с тыла, но рассмотреть село мог только в бинокль, ближе не подойти: всё было занято тыловыми подразделениями, и, похоже, прямо в поле немцы разворачивали госпиталь, куда свозили раненых. Тяжёлым миномётом работать можно, но сомневаюсь, что мне дадут сделать больше трёх-пяти выстрелов – снесут. Защита тыла у немцев неплоха: взвод при трёх пулемётах и два танка. Если атаковать, заслон этот сбить можно, но какое-то время те продержатся, дав другим немцам развернуть силы и атаковать наглецов.

Похоже, на село наступает полноценный пехотный полк с усилением в виде танков. В бинокль я видел семь бронемашин на окраине села, причём три из них – бывшие наши. Сколько в самом селе, не знаю, Взор не достаёт. Артиллерия тоже была: две батареи лёгких гаубиц неподалёку на лугу. Постоянно работали: видимо, корректировщики давали координаты. Комкор, конечно, козёл, моя встряска ничего не дала: яйца у него так и не выросли, корпус он с места не снял, не увёл, не попытался прорваться к нашим, а ведь сил бы ему хватило. Генерала спасать я совсем не желал, пусть обновится кровушка, а вот бойцов было жаль.

В общем, ввязываться в драку я не собирался, но хоть чем-то помочь нашим – это можно. Прямо на дороге достал миномёт, тот самый, полковой, и с десяток ящиков, из которых два были с уже снаряжёнными минами, стал спешно снаряжать остальные. Чтобы меня не побили с заслона, достал и поставил боком танк Т-28, находился теперь под защитой его брони. Как только я был готов к бою, то сразу открыл огонь. Танки у заслона были для меня особенно опасны, так что, используя три мины, я поразил оба. Один от близкого разрыва загорелся, второй сдетонировал от прямого попадания в башню. Разметав взвод ещё двумя минами, я стал наводить ствол на артиллеристов, которые спешили развернуть орудия в сторону новой опасности. Стал класть мину за миной, выводя из строя орудия и расчёты. Моя скорострельность позволила мне опередить немцев, я успел расстрелять их прежде, чем они смогли развернуть орудия. Выстрелить они уже не успели: мины, которые легли рядом, поставили крест на расчётах. Положив ещё две мины, одну по крупному скоплению артиллеристов, вторую на штабеля снарядов у грузовиков, я понял, что пора сматывать удочки. А взрыв был впечатляющий.

От села ко мне уже двигались четыре танка, включая КВ, так что я поспешил убрать миномёт, прыгнул на место механика-водителя и, запустив движок, рванул прочь. Это, конечно, не мотоцикл, но по грязи двигаться быстрее, и броня какая-никакая. Скорость держал километров тридцать в час, грязюка летела из-под гусениц, но танк не вязнул, и я стал уходить прочь.

Прорываться из котла я не спешил. Зачем? Здесь столько имущества будет брошено; я знал места, где было немало складов. Что-то из того, что оставят, можно будет прибрать, так что пока немцы тут работают, я тоже потружусь. При этом буду исполнять свой воинский долг, уничтожая врагов, как я сейчас это сделал, дополнительно записав на свой счёт два средних танка, две гаубичных батареи и полувзвод. Неплохо, на мой взгляд.

Управляя танком, я поглядывал Взором. Вокруг следы боёв, на местах стоянок некоторых подразделений корпуса – пожарища, но трупов почти нет: видимо, наши успели уйти до удара немцев. Я только раз остановился, чтобы прибрать целую сорокапятку с запасом снарядов, остальные были подавлены.

Неподалёку от села в лесу был развёрнут госпиталь, который занял два больших колхозных амбара, плюс рядом в два ряда четыре десятка больших палаток поставили. Я там был пару раз, завозил медикаменты и раненых забирал. Но в основном вывозил раненых из медсанбатов.

Рядом был склад боеприпасов; я знал, что там было большое количество патронов для ДШК, сам завозил. Решил заглянуть: место неприметное, в овраге, могло остаться целым. Я проехал по дороге чуть дальше и свернул. Вскоре Взор показал, что склад на месте: штабеля ящиков, с десяток бочек с топливом – всё как я помню. Но удивило меня не это, а одинокий боец с винтовкой Мосина. Судя по примкнутому штыку, он как стоял на часах, так и стоит – не сняли. Молодец, не бросил пост, уважаю. Его я обязательно вытащу, он этого заслуживает.

Боец явно заметался, когда услышал приближающийся рёв танкового мотора и лязг гусениц – обычный звук движения бронетехники. Я видел, как он спрятался за штабелями, выставив винтовку. Подкатив к краю оврага, я остановил машину и заглушил двигатель. Несколько секунд стояла тишина, я сам к ней привыкал. Потом поднял люк и громко спросил: