Шум на улице. Вопли, крики. Тяжелые шаги и топот. Визг. Молодежь…

Если я так и буду лежать, сойду с ума. Стану еще безумнее, чем уже стала. В телефоне был пропущенный вызов от Клары, но, когда я ей перезвонила, она не взяла трубку. Милли? Уже очень поздно… Филипп? Нет!

Джек.

Его номер записан на форзаце моей книги. Еще с тех времен, когда он позвонил мне впервые. Давно…

– Простите. Вы еще не легли?

Низкий голос:

– Нет. – Зевок. – Я работал.

– Над чем? Надо мной?

Он смеется, и смех сонный.

– Рецензия на книгу для «Мэйл-санди», – и он называет имя немолодого писателя, автора триллеров.

Но я почти не слушаю:

– Простите, что позвонила. Мне как-то… не знаю… неспокойно. Мне опять пришла анонимная посылка от сталкера. – Я стараюсь говорить как ни в чем не бывало, но сердце чуть не выскакивает из груди. – Фильм ужасов. «Я слежу за тобой-2: Выпускной бал».

– «Я слежу за тобой-2»?

– Да. Кошмар какой-то.

– Вообще-то забавно. Смешная идея – запугать кого-нибудь с помощью сиквела. Первый «Я слежу за тобой», скорее всего, уже давно не продают. Представляете, как этот сталкер психовал, прочесывая полки в поисках подходящего фильма! Интересно, как он рассуждал? «Убийство»? Нет, для нее это слишком хорошо! «Ночь живых мертвецов»? Ну нет, это ж халтура!

Я всхлипываю сквозь смех:

– Мне никогда раньше не присылали ничего такого пугающего.

– Это просто дурацкая шутка. Выкиньте из головы!

– А конверт был такой же, как мы нашли у Марты.

– Может, и совпадение, но полиции на всякий случай об этом скажите.

– Уже. Меня проведал Периваль. Я отдала ему диск и конверт.

– Вот и отлично! Марта дома?

– Нет.

– Наверное, на почте.

– Точно!

– Поговорим завтра. Сейчас вам надо поспать.

– Знаю. Тогда – спокойной ночи?

– Спокойной ночи. Увидимся утром.

– Книжная рецензия… Так вы и правда журналист? Не обманули?

Молчание. Я уже думаю, что он отошел от телефона.

– Да разве это журналистика? – наконец раздается в трубке. – Мне, увы, гордиться нечем. А это почти так же стыдно, как если бы вы действительно уличили меня во лжи.

Криста живет в квадратной многоэтажке в Рохэмптоне – одной из пяти или шести высоток, рассыпавшихся вдоль склона в направлении Ричмонд-парка. Их видно издалека, даже с плантации Изабелла, куда любит ежегодно выбираться мама Филиппа, чтобы полюбоваться азалиями. Но вблизи этих домов я еще не бывала.

За мной, кажется, никто не следил. Надеюсь. Я путала следы как могла, в Эрлсфилде развернулась и поехала в обратном направлении. Каждую секунду смотрела в зеркало заднего вида – будто экзамен по вождению сдавала. Пока доехала, вся извелась, чувствуя себя как на иголках. Если бы я заметила красный «Рено», наверное, просто остановилась бы посреди дороги и заорала.

Я паркую машину у нужного здания и жду. А квартиры здесь, пожалуй, и вправду хороши – дома середины прошлого века постройки Баухауза или Ле Корбюзье, в стиле unité d’habitation – так, кажется, он называется; надо будет поинтересоваться. Территория вокруг заботливо благоустроена – большие ухоженные газоны, высокие сосны; отчетливое ощущение близости к природе, к ее просторам; трескотня галок, голубиное воркование…

…Я проснулась в четыре утра. За два часа до звонка Филиппа – он знает, что поднимаюсь я рано. Он только что перекусил. И выпил чуть-чуть саке. Это «чуть-чуть» явно ослабило его напряжение, уменьшило привычный самоконтроль.

– Порядок? – бодро осведомился он. – Справляешься?

Я медленно опустилась назад на кровать:

– Да.

– Не задержу тебя. Как будешь сегодня развлекаться?

– Еще не решила, – помолчав, сказала я. – А ты?

– Днем куча работы. А вечером – в «Мандарин», на банкет в китайском стиле.

Я сильно сжала виски руками, безмолвно закричала… Наконец выдавила:

– Здóрово.

– Я перезвоню позже.

…Приходит эсэмэска от Джека с вопросом: «Где вы припарковались?», а через пару минут появляется и он сам – выныривает из-за фургона доставки на изгибе дороги.

Я опускаю стекло, и он, слегка раскрасневшись от спешки, опирается на крышу машины, заглядывает внутрь. Свежевыбритый – мой нос улавливает резковатый мыльный запах пены для бритья, – в отглаженной белой рубашке. Его пальцы рассеянно барабанят по карману джинсов, в котором позвякивает мелочь, и глядя на это, я с уверенностью могу сказать, что мой ночной звонок начисто выветрился у него из головы. Сегодня Хейуорд совсем другой. Задумчивый, отстраненный. Ни шуток, ни приветствия, ни интереса, ни крошек от пирога.

– Извините за задержку. Мне позвонил редактор, дал задание. Так что сегодня у меня дела. Давайте по-быстрому отстреляемся, и я побегу.

– Да-да, конечно. – Я скрываю разочарование. А чего ты ждала, Габи? Теплоты? Супружеского участия? Да хотя бы – еще раз услышать его смешную манеру изъясняться с иностранцами! Я в замешательстве и смущении, чувствую себя белой вороной, явившейся в вечернем платье на шутовской маскарад. – Не вопрос!

Стараюсь, чтобы голос звучал непринужденно.

– Как вы вообще? Поспать удалось?

– Спала как убитая!

Пока Джек будет общаться с Кристой, мне предстоит томиться в машине в ожидании его «доклада». Он неуклюже поднимается по отлогому газону – снующие возле мусорных баков голуби разлетаются врассыпную – и, чуть повернув голову, говорит по телефону. Сворачивает в тень. Бросает мимолетный нетерпеливый взгляд на часы на запястье.

Я жду. На четвертом этаже в доме Кристы, облокотившись о перила балкона, стоит и смотрит вниз мужчина с бритым черепом. Фургон доставки громко захлопывает двери и с дребезжанием заводится, включается музыка: «Разве я не нужен тебе, крошка?» Фургон проезжает мимо меня. Бритоголовый уходит с балкона внутрь квартиры.

На траве появляется Джек, шагающий назад к дороге, и с ним Криста. Он старательно избегает смотреть в мою сторону. Даже отсюда, из машины, видно, насколько она эффектна: заостренные черты лица, каштановые волосы, стрижка «боб», строгая прямая челка. На улице прохладно, а на девушке летнее платье и босоножки на танкетке. Одна из оплетающих лодыжку тесемок развязалась и при ходьбе ритмично бьет Кристу по ноге.

Сама не знаю, как это выходит, но я вдруг выскакиваю из машины. Вернуться обратно? Поздно. Перехватываю их на тропинке. У Джека тревожно округляются глаза. Он взволнованно начинает говорить, представляя меня Кристе, но та неожиданно перебивает: