Я вам сейчас объясню, что у нас творилось. Журнальный столик был занят уже не только моим компьютером и записями – тут же стояла початая банка с арахисовым маслом, из которой торчал нож, на бумажной салфетке были рассыпаны крошки крекеров, рядом валялся огрызок яблока. Тут и там в комнате виднелись пустые банки из-под колы, выдохшееся безалкогольное пиво, грязные винные бокалы. Кастрюля в раковине, в которой мы разогревали суп, ждала, чтобы кто-нибудь ее наконец вымыл.

– Да… Ты права. Дай-ка я только закончу отвечать на письмо, и займемся уборкой, – смущенно ответил Тим.

Следующие несколько часов мы посвятили уборке квартиры и приведению себя в порядок. Вернувшись с продуктами, мы увидели под дверью записку от Алана и Морин: «Давно вас не видели, друзья. Пора вам сделать перерыв. Шесть вечера! Наше здоровье (типичное ирландское выражение), А. и М.»

Вот это нам и было нужно! Нас будто несло в открытые воды неизведанного океана, а Алан и Морин стали нашим якорем. Наконец-то, впервые за эти дни, у нас был повод сделать перерыв! Алан и Морин встретили нас, расцеловали, усадили в «наши» красные кресла в гостиной. Алан налил Тиму что-то крепкое, мне протянул бокал красного вина. А потом они принялись внимательно слушать все наши рассказы о событиях последних дней и о неожиданном для нас внимании прессы и читателей. Огонь в камине трещал и вспыхивал, за окнами «Старого Коннахта» в тот вечер бушевал ветер. В нашей жизни происходили серьезные изменения, но мы не понимали пока, как с ними справляться. Наши советчики и помощники – Боб, Рик и Сара – увлеченно рассуждали о книгах, телевидении, интервью, и все это по-настоящему пугало нас, спрятавшихся в этой квартирке в Ирландии.

После прекрасного вечера в компании Алана и Морин мы приготовили очередную порцию супа из банки и съели его с крекерами. В течение нескольких следующих дней поток писем не прекращался, и коллеги из Wall Street Journal попросили меня коротко ответить на самые часто задаваемые читателями вопросы. Я с радостью принялась за работу.

* * *

Наша жизнь в Ирландии подходила к концу, и нам предстояло принять несколько серьезных решений. Уже несколько литературных агентов предложили представлять мои интересы. В новостной программе одного из центральных телеканалов объявили о нашем участии в одном из выпусков. Каждый день возникали какие-то вопросы, требовавшие быстрых решений, и с каждым днем наши советчики все больше и больше помогали нам. Мы старались не забывать хотя бы покупать продукты, поддерживать в доме чистоту, все перестирать перед отъездом и одновременно писали ответы и допоздна говорили по телефону. Неожиданно восьмичасовая разница во времени с Калифорнией стала очень осложнять нам жизнь, потому что когда мы завершали свой и без того долгий и утомительный рабочий день, калифорнийцы только просыпались и начинали звонить, задавать вопросы, планировать наши дальнейшие шаги. Дни пролетали незаметно.

У нас почти не оставалось пространства для маневра. Отменить бронь в Марракеше мы не могли, не заплатив штрафов, поэтому нужно было ехать, даже с риском того, что интернет там будет плохим. После Марокко мы должны были сесть на круизный лайнер, и дату отъезда тоже нельзя было изменить – к ней были привязаны и другие наши планы и брони гостиниц. Мы вставали очень рано, ложились поздно, оба совершенно вымотались – и из-за нагрузки, и из-за переполнявших нас эмоций. Уезжая из Ирландии, мы решили оставить осенние пальто у друзей, а другие теплые вещи отдали в местный благотворительный магазин. Я подписала контракт с Даной Ньюман, человеком энергичным и увлеченным. Она была одновременно и литературным агентом, и опытным юристом с богатым опытом работы с авторами нехудожественной литературы. Вот этого я совсем не ожидала, когда много месяцев назад печатала свои визитки в Мексике!

Вот-вот с Атлантики нагрянет зима, мы уезжаем из Ирландии в Африку, и работа с издательствами обещает сделать нашу жизнь такой же бурной, как осеннее Ирландское море.

Из громкоговорителя, установленного на древней черепичной крыше дома напротив, раздался призыв на молитву. Ему ответили сотни других таких же со всего Марракеша. Из дверей, где на угольной жаровне мужчины жарили мясо, тянулся дым. Я подняла глаза, и как раз вовремя: едва успела отскочить от непонятно откуда взявшейся повозки с запряженным в нее осликом. Барабаны, укротители змей с флейтами, выкрики уличных продавцов, арабская музыка, – казалось, все старались перекричать друг друга. Полный хаос.

Тим шагал очень быстро, почти задевая плечом терракотовые стены. Я старалась не отставать и все время смотрела под ноги, чтобы не споткнуться на неровно мощенной мостовой. Мимо пронеслась женщина на мотоцикле. Розовый рукав ее халата коснулся моего лица, и я вздрогнула.

Не поворачивая головы и не снижая темпа, Тим прокричал:

– Ну мы и смельчаки! Возможно, для некоторых вещей мы все же уже староваты!

– Да уж! – крикнула я в ответ, не снижая при этом темпа. – Что же с нами не так? Мы действительно старики! Нам положено сидеть дома и нянчить внуков или заниматься еще чем-нибудь таким, стариковским!

Узкую улицу почти полностью перекрывали потрепанные навесы крошечных магазинчиков, где продавались шелковые сумочки, кожаные товары, украшения, фрукты и овощи, кальяны, ткани в рулонах, глиняная посуда. Мы еле продирались сквозь толпу, направляясь в центр города. Хозяева магазинов пытались привлечь наше внимание, некоторые даже касались нас и приглашали посмотреть их товары. Мы уворачивались то от осликов с тележками, то от туристов, то от африканцев в развевающихся одеждах, то от мужчин в фесках и ермолках, куда-то нас зазывавших, а еще от женщин и детей-попрошаек. Вокруг царила полная какофония: громкие призывы на молитву, резкие запахи специй, жареного мяса, свежего хлеба, запах человеческого тела и благовоний – от всего этого нас переполняла буря эмоций.

Мы прошли по узкой темной улочке рынка и вышли на слепящее солнце на громадной и бурлящей площади Джема-эль-Фна, одной из крупнейших в арабском мире. В самом сердце Марракеша собираются укротители змей и дрессировщики с мартышками, фокусники, предсказатели, продавцы ковров, жонглеры и барабанщики, здесь же выжимают свежий апельсиновый сок. Тут полно мужчин в ярких плащах, высоких конусообразных шляпах, с медными стаканами, висящими у них на шее, как гирлянды, и художников, делающих татуировки хной; тут же продают шляпы, кувшины, карты и открытки.

Мы остановились рассмотреть все это. И зря. На нас тут же налетели люди, которые хотели либо что-то нам продать, либо чтобы мы их наняли в качестве гидов. Мы быстро поняли, что нельзя никому смотреть в глаза и нужно уверенно шагать, лишь мельком взглядывая на окружающие нас невысокие терракотовые здания, какие-то древние башни и синеющие вдалеке горы.

Тим заметил ресторанчик с зонтиками, взял меня за руку и, огибая прохожих, повел к столику, где мы были готовы заказать что угодно, лишь бы отдышаться и прийти в себя. Подошел официант. Тим жестом показал на то, что ели люди за соседним столиком, и покивал. Официант понял и быстро вернулся с тонким резным чайником, двумя стаканами, окрашенными в цвет драгоценных камней, и тарелкой сладостей с орехами, пряностями и медом.