– У нас сегодня был отличный день! – воскликнула Аннет. – Мы что-то покупали в каждом магазинчике на рынке, а потом замечательно пообедали во французском ресторанчике около площади! Сегодня вечером мы хотим пойти в еще одно новое место, о котором нам рассказал приятель.

Так мы болтали и заговорили о господине Рено, новом владельце риада, который представился швейцарцем, но вообще не говорил по-немецки. Аннет и Габриель это показалось подозрительным. Он часами сидел за столом около нашей комнаты и рассматривал на компьютере какие-то цифры. Мы так и не разобрались, кем он был, зачем он купил этот отель и что за история с женой из Конго. Но мы вдоволь посплетничали, и сам дух Марракеша этому только способствовал: здесь такая загадочная атмосфера с привкусом опасности, что у всех возникают какие-то романтические настроения. В этой темной и на вид довольно опасной части света многим мерещатся шпионы и преступники.

Еще одним членом нашей компании был Джек – симпатичный мужчина лет сорока, говоривший, кажется, на всех языках мира. Он управлял отелями уже много лет и был очень опытным и вообще непростым человеком, хотя все время ходил в джинсах и футболке. Новый хозяин обожал Джека, потому что тот идеально вел дела и все сотрудники беспрекословно ему подчинялись. Он болтал с Аннет и Габриель на немецком, с парой, жившей над нами, говорил на беглом французском, отдавал распоряжения на арабском и французском, а с нами общался на отличном английском. За глаза мы звали его «Джек, который все знает». Кстати, так оно и было. У Джека был ответ на любой вопрос: о Марракеше, о Париже, о фондовом рынке. Он жил в Марракеше уже десять лет, но никогда не вдавался в подробности своей личной жизни. Я решила, что Джек работает в нашем отеле просто от скуки.

В тот вечер мы с Тимом устроили романтический ужин под полной луной на террасе и съели отлично приготовленный бараний таджин – местное блюдо из мяса и овощей. Все подавал Абрахам, которому, казалось, совершенно не трудно было бегать вверх-вниз четыре этажа. Это было так вкусно, что мы даже попросили дать рецепт, и Джек, который все знает, принес нам его на следующий день.

Почти каждое утро я работала над предложением для издательств и заканчивала обещанные статьи, а днем мы исследовали тайны Марракеша. Одним из самых ярких эпизодов стали принадлежавшие известному модельеру Иву Сен-Лорану голубые сады Мажорель, созданные еще в 1920-х Жаком Мажорелем, французским художником-эмигрантом. Сен-Лоран и его партнер Пьер Берж восстановили сады, после того как те много лет пребывали в руинах. Это совершенно райское место в самом центре хаоса Марракеша. Ив Сен-Лоран использовал для зданий, оград, фонтанов и мостиков ярко-синий кобальт, и это стало феноменальной красоты фоном для зеленой и серебристой листвы сотен разных растений. Мы здесь отлично пообедали и посмотрели очень хорошую коллекцию марокканского искусства.

Затем мы отправились в современную часть Марракеша – район Гелиз. Если бы мы решили прожить в городе месяц, скорее всего, мы остановились бы в этом районе. Гелиз нам понравился, здесь определенно нет того шума и хаоса, как там, где мы жили сейчас, но нет здесь и той экзотики. Тут много магазинов, которые мы видели почти во всех европейских городах. Улицы широкие, здания гораздо более европейские на вид, и по широким тротуарам можно было ходить, не опасаясь попасть под чьи-нибудь колеса. Мы нашли небольшое бистро в парижском стиле, со столиками на улице; точно такое же можно встретить и центре Парижа! В общем, хотя здесь было спокойнее и привычнее, нам захотелось поскорее вернуться в наш район. Все-таки мы приехали в Африку за приключениями!

* * *

Вечером мы опять собрались на крыше на коктейли «с девушками», как мы между собой звали немецких соседок. Мы о чем-то болтали, и тут Аннет переглянулась с Габриель, а потом посмотрела на Тима и неуверенно сказала:

– Мы хотим попросить вас об одолжении.

– Конечно, – ответил Тим.

– Мы очень хотим поужинать на Джема-эль-Фна. Говорят, ночью там фантастически красиво, все совершенно не так, как днем: в центре площади расставляют тенты и столы, открываются сотни маленьких ресторанчиков. Нам хочется туда пойти, но, честно говоря, нам, двум женщинам, гулять одним ночью по мусульманскому городу некомфортно. Да и днем-то мы время от времени замечаем неодобрительное отношение, а уж пойти туда ночью без мужчины и вовсе страшно. Может, вы согласитесь пойти с нами?

Мы с Тимом уже много раз говорили о непростой жизни женщин в некоторых мусульманских странах, где они не могут свободно ходить или ездить куда захотят, иметь представление о собственной судьбе, не говоря уж о том, чтобы строить профессиональную карьеру и заниматься чем-то кроме домашних дел. Мы очень редко видели, чтобы женщины проводили время в уличных кафе, а вот мужчин там было всегда много. В Марокко мы определенно чувствовали более серьезное давление традиций фундаментализма, чем в Турции.

– Буду счастлив вас сопровождать, – ответил Тим. – Мы тоже хотели туда сходить. Может, прямо сегодня и отправимся?

Подойдя к площади, мы не могли говорить от восторга. Дым сотен угольных печек поднимался в ночное небо, повсюду пылали свечи. Нас дразнили ароматы рыбы, мяса, специй. Барабаны, флейты, человеческие голоса смешались в сумасшедшую мелодию, которая становилась то громче, то тише, будто по команде дирижера. Рассказчики историй, укротители змей и обезьянок, гадалки, продавцы специй и овощей – все открыли здесь свои лавки по периметру площади, а в середине под тентами установили сотни длинных столов, и все они были заполнены людьми. Как будто и местные, и туристы всех национальностей собрались на один гигантский пикник. Меня полностью захватило это зрелище; было просто невероятно оказаться частью этого людского моря. Для меня это был один из самых удивительных моментов всех моих путешествий.

Мы пошли вдоль одного из рядов. С обеих сторон нас изо всех сил приглашали поесть, махали перед нами листками с меню и выкрикивали что-то об их особенно замечательной еде. Мы отшучивались и одновременно наблюдали, как люди за длинными столами ели жареную рыбу, курицу, говядину, баранину, картошку, баклажаны, салаты и запивали все это чаем, колой или водой. Особо отмечу: никакого алкоголя – его вообще не подают в общественных местах, хотя в гостиницах и самых дорогих ресторанах его все-таки можно купить.

Тим со своим гаремом занял место за столом. Тут же официант принес нам тарелочки с оливками и хлебом и меню. Мы от души наелись и хрустящей жареной рыбы, и куриного шашлыка, и баранины, и жаренных на углях овощей, и баклажанов с помидорами и оливковым маслом, и все это заедали питой. Мы попробовали и какие-то сосиски, но не смогли разобраться, из чего они сделаны.

В нескольких метрах от меня сидела женщина в традиционном костюме и отдавала распоряжения мальчику, который бегом подносил посетителям еду с огня. Официанты приносили ей все деньги, она отсчитывала сдачу и передавала ее мальчикам, которые возвращали ее посетителям. Она успевала все увидеть и сидела здесь, то хваля, то ругая свою команду, включая и поваров. Могло показаться, что все тут ее боялись и считали монстром, но, наблюдая, я заметила блеск в ее глазах и поняла, что она получает колоссальное удовольствие от своей работы! Стало очевидно, что она любит всех этих мальчишек, и, похоже, считает их почти что своими детьми. Мы с ней улыбнулись друг другу, и я кивнула в знак того, что как мать отлично ее понимаю.