Оказавшись в вестибюле, инспектор попытался сообщить охране о том, что только что произошло на улице:

— Там бегает собака…

— Ну да, — перебил его охранник, — но она никого не трогает.

Подобный ответ возмутил Милагрос до глубины души.

— Как это никого не трогает? — набросилась она на говорившего. — Она едва не растерзала этого сеньора!

Из тени появился второй охранник:

— А может, это совсем другая собака?

— Большая черная собака с висячими ушами, передние лапы гораздо длиннее задних, похоже, это помесь мастифа и ротвейлера, — пояснил Пердомо, пытаясь не замечать сверлящую боль в правом бедре.

— Да, это она, — согласился охранник. — Она уже несколько ночей бегает вокруг. Должно быть, кто-то ее бросил. Но пока с ней не было проблем…

— Несколько ночей? — переспросил инспектор. — А точнее?

— По-моему, с тех пор, как убили скрипачку, — ответил другой охранник.

— Вот что, пожалуйста, зафиксируйте этот случай и позвоните в муниципальную службу. Эту собаку следует уничтожить. Она только что сбила меня с ног и чуть не перегрызла глотку!

Когда первый охранник, который, видимо, был старшим, уверил его, что утром он незамедлительно доложит о собаке, Ордоньес и Пердомо озабоченно переглянулись. Оба, несомненно, подумали об одном и том же: выйдя из здания, они могут снова подвергнуться нападению этой жуткой твари.

— Попробуйте позвонить сейчас. Чем раньше ее уберут, тем лучше.

Охранник кивком головы отправил своего напарника к телефону, а сам спросил инспектора, чем может ему помочь.

Тот объяснил, что ему нужно закончить осмотр Хорового зала, и попросил проводить его туда.

— У вас есть немного льда? — добавил он, прежде чем пуститься в путь. — Чтобы снять воспаление.

— Да, есть, — гордо ответил охранник. — Здесь у нас есть все.

Он провел его в комнатку с телевизором, в компании которого они коротали время ночью. В углу Пердомо заметил маленький холодильник, наподобие мини-бара, из тех, что стоят в номерах гостиниц. Охранник вытащил из морозильника поднос со льдом, вывалил его содержимое на голубую тряпку, о происхождении которой Пердомо предпочел не задумываться, и, завернув в нее кубики льда, передал Пердомо.

Как только инспектор приложил ее к бедру, он сразу же почувствовал облегчение и в первый раз после нападения собаки позволил себе улыбнуться.

— Так гораздо лучше, — сказал он и некоторое время не двигался, придерживая импровизированный пузырь со льдом и в то же время изучая охранников.

Тот, кого он посчитал главным, был высоким, сильным и толстым мужчиной, в рубашке, расстегнутой почти до пупа, как у певца фламенко. На широкой волосатой, как у шимпанзе, груди висело множество цепочек и золотых образков с Девой Марией, Христом и святыми, которых Пердомо не пытался опознать. Говорил он, растягивая в каждом слове ударный слог, словно страдал хронической усталостью: «Держи-ите ле-ед».

Его напарником был щуплый человечек в очках, со скошенным подбородком и вечно приоткрытым ртом, наводящим на мысль, что Нобелевская премия ему не грозит.

Как только Пердомо стало легче, он вернул тряпку со льдом охраннику поглупее и известил «певца фламенко», что готов пуститься в путь.

Пока они шли по коридорам в Хоровой зал — толстяк возглавлял процессию с фонарем в руке, — инспектор захотел узнать, кто еще находится в здании в столь поздний час. Охранник не смог ответить точно:

— Сейчас, по моим подсчетам, на верхнем этаже осталось два-три человека. Наверное, дирижер молодежного оркестра, который обычно уходит поздно, и заместительница директора, которая всегда сидит здесь дольше всех.

Больше они не обменялись ни словом, шагая под ритмичный звон ключей, целая связка которых висела на поясе у охранника.

Когда они подошли к Хоровому залу и охранник распахнул дверь, возникла небольшая проблема: он не знал, где находится щит освещения.

— Я впервые спускаюсь сюда в такое время, а днем этим занимается дежурный электрик… — оправдывался охранник.

— Вы разве не обходите помещение ночью? — спросил инспектор.

— Обходим, но не включаем свет. У нас есть фонари. И это только сейчас. Прежние охранники не считали нужным спускаться вниз.

— Прежние охранники?

— До нас здесь работала другая охранная компания. Но с ними почему-то не продлили контракт.

Пердомо захотелось продолжить расспросы, у него создалось впечатление, что «певец фламенко» что-то от него скрывает. Но первым делом надо было включить освещение, и он попросил охранника как можно скорее разобраться с этим делом. Тот направился в комнатку, расположенную в том же коридоре, где находились выключатели от всех помещений на этом этаже, и методом проб и ошибок, включая их поочередно, добился того, что в Хоровом зале зажегся свет, о чем в конце концов и известил его Пердомо.

— Вам нужно, чтобы я оставался здесь? Я спрашиваю, потому что через десять минут мы с напарником должны сделать обход.

Инспектор сказал, что оставаться с ними нет необходимости, если только охранник оставит свет в коридоре. «Певец фламенко», попрощавшись, начал удаляться, и тут Пердомо вспомнил о вопросе, который собирался задать ему несколько минут назад:

— Почему не продлили контракт с охранной компанией, которая была до вас?

Вопрос пригвоздил охранника к месту. Поколебавшись несколько секунд, он повернулся и, оставаясь там, где стоял, словно боясь, что Пердомо подвергнет его допросу, ответил:

— Я точно не знаю. Когда мы сюда пришли, старых охранников уже не было. Но те, кто здесь работает, сказали, что охранники боялись.

— Боялись? Кого?

— Говорили, что здесь внизу… кто-то есть.

— Вы можете выражаться яснее?

— Говорили, что здесь бродит какой-то дух. Призрак, привидение, называйте это как хотите. Сверхъестественное существо, из-за которого они боялись патрулировать здание.

— Как выглядел этот дух?

— Его никто не видел, но, говорят, он двигал предметы, и они оказывались на других местах. Разговоры дошли до дирекции зала, и охранное предприятие, не желая скандала, предпочло по-дружески расторгнуть контракт.

Несколько недель назад Пердомо, услышав подобную историю, разразился бы смехом. Возможно, он вообразил бы себе двух здоровых мужиков, тренированных и вооруженных до зубов, удиравших от упавшего цветочного горшка. Но не прошло и двух дней с тех пор, как он сам видел рядом с собой, на расстоянии какого-то метра, собственный призрак, поэтому слова охранника заставили его содрогнуться.

— А вы сами не видели ничего подозрительного?

— Абсолютно ничего. Я знаю только, что прежние охранники связывали это с местом, на котором стоит здание. Этот квартал называется Крус-де-Райо,[25]потому что много лет назад в большой крест, который здесь стоял, ударила молния.