Меня, правда эта новость волновала мало. Важнее было знать, что с Терри все хорошо. Любопытное смещение приоритетов. Пора возвращаться к себе и обдумать, что сказать ей при встрече. И сохранить при этом здравомыслие. Второго шанса доказать, как она важна для меня не будет. В этом я уверен.

Мы с ней начали неправильно. Я либо беспочвенно обвинял ее, либо набрасывался с поцелуями. Ей все время приходилось держать оборону. Это вошло в привычку. Теперь она размахивает своей независимостью, как будто бросая мне вызов. Но я не хочу бороться с ней. Она даже не догадывается, какую власть надо мной имеет, ведь каждое ее слово важно для меня, каждая просьба равносильна приказу. Не ее вина, что я помешался от ревности. Пора исправить мое упущение и наконец сделать то, что мне на самом деле хочется. Надеюсь, Нейл простит меня за то, что я прорежу его клумбу.

В окне у Терри не было света. Скорее всего, она уже спит. Разумнее было бы подождать до утра, но я так хотел увидеть ее! Только оставлю цветы и взгляну одним глазком, заодно проверю все ли в порядке. Подпрыгнув, зацепился за основание балкона, перемахнул через ограждение, и затаился в тени, сканируя балконные двери на охранные плетения.

Хитрую ловушку для обездвиживания нарушителя едва не пропустил. Вот что значит хороший артефактор, умеет делать плетения почти невидимыми. Если бы не драконье зрение, болтаться мне до утра, как мухе в паутине! Хорошая защита, но преодолеть ее можно, если знаешь как. Я знал. Дэг потратил немало времени, обучая мня различным техникам, в том числе придуманным контрабандистами. Вода — та стихия, которая позволяет просочиться практически везде. Запустил влагу в крошечные щели наружной кладки, к которой крепилось плетение и отделил его вместе с микрочастицами пыли и камня. Все, теперь можно входить. Бесшумно открыл дверь и ступил внутрь.

Комната была погружена во мрак. Только над кроватью голубым светилось галаграфическое изображение плетения такой сложности, какой мне видеть еще не приходилось. В его свете испуганные глазищи маленькой орчанки казались еще больше. Она вскочила на кровати. Я мельком успел разглядеть голые коленки, выглядывающие из под длинной трикотажной майки, в которой она спала.

— Терри, не бойся, это я. — Сказал я тихо.

Ее напряженные мышцы расслабились. Она плюхнулась на матрац, скрестила ноги и прикрыла себя одеялом.

— Нуарон, а ты комнаты случаем не перепутал? — Насмешливо сказала девчонка, но в глазах застыла настороженность.

— Я думал, ты спишь. Более тупого оправдания придумать было нельзя!

— И что ты собирался делать в моей комнате, пока я сплю?

Бровь Терри приподнялась. Она всегда так делала, когда хотела подчеркнуть иронию, сквозящую в голосе. М-да, глупо получилось, стоило все же дождаться утра. Но раз я уже здесь нет смысла оттягивать разговор. Я вдруг, неожиданно для себя понял, что волнуюсь.

— Вот, — протянул ей букет, — хотел извиниться. Я не должен был решать за тебя. Она механически взяла цветы, но смотрела только на меня.

— Ничего себе, непогрешимый Ренард признал, что не всегда прав! Все ясно, я сплю и вижу сон.

— Ну, ну, Терии, спрячь колючки. Я тут вообще-то помириться стараюсь, а ты мне совсем не помогаешь.

— Допустим, тогда тебе следует извиниться и за то, что изображал увлеченность мной. Ты намеренно вызывал во мне ответные чувства. Вот только с твоей стороны их не было.

— Постой, что…!? Я никогда не лгал тебе о чувствах.

— Конечно, не лгал, ты открыто говорил о влечении. Я допускаю, что оно есть. О симпатии же речи не шло. Тут я сама виновата, придумала то, чего нет. Но твои действия создавали иллюзию близости. Я купилась и теперь мне больно.

Я раскрыл рот, чтобы возразить, но не успел. Она выставила вперед руку и воскликнула:

— Нет, позволь мне договорить. Ты сказал, что хочешь заполучить меня. Только при этом не сделал ни одной попытки доказать мне, что я что-то большее нежели постельная грелка! — Ее голос звенел, как битое стекло. — Рен, я не вещь из твоей коллекции, а ты отнесся ко мне именно так. Ты ни капельки не захотел узнать меня, ни разу не пригласил на свидание. Я так мало значу для тебя, что не стою даже небольших усилий? Ты заставил меня чувствовать себя жалкой.

Я замер шокированный ее словами. Она, что думает, я притворяюсь? Но зачем? И тут же сам себе ответил, — пророчество. Она уверена, что нужна мне для защиты Дракара. Отсюда разговор про выбор между ее жизнью и спасением мира при нашей последней встрече. Поэтому она старается создать дистанцию.

Я идиот! Сразу не подумал о том, каково это, стать разменной монетой в глобальных процессах чужого мира. Вместо того, чтобы поддерживать и заботиться о ней я только и делаю, что командую и запугиваю.

Я присел на пол возле кровати, чтобы не нависать. Из такого положения я отчетливо чувствовал травяной запах ее волос. И все труднее становилось не отвлекаться. Прямо сейчас мне нужно убедить девушку в своей искренности, а я могу думать только о том, что она сказала об испытываемых ко мне чувствах.

— Терри, — тихо позвал я, — скажи, я правильно понял, что нравлюсь тебе. Она опустила голову и слегка кивнула. А потом поступила как настоящая взрослая женщина — спряталась с головой под одеялом. Я улыбнулся. Видел бы ее сейчас Дэг, перестал бы разглагольствовать о том, что она старше, чем кажется. Я только сейчас осознал, как она ранима. Та самая Терри, которая смело дает отпор всем высокомерным снобам академии, спорит с боевиками вдвое больше себя, и не раздумывая встает на защиту справедливости, не уверенна в себе!

— Ты много чего сегодня сказала, не хочешь теперь послушать меня? По шевелению под одеялом я понял, что она крутит головой.

— Ладно, так тоже должно быть неплохо. Слушай, а я расскажу тебе сказку на ночь.

Разговаривать с закутанным в одеяло холмиком было забавно. И я всеми силами старался не смеяться.

— Когда-то наш мир населяли могучие драконы. Были они как дети любознательные, непоседливые, а еще азартные, жестокие и жадные до редкостей. И они совершенно не умели любить. Когда был открыт портал в другие миры, именно эта особенность больше всего удивляла пришлых. В целом, серьезных проблем это не создавало. Ровно до тех пор, пока не были задеты чувства могущественной ведьмы.

Сейчас о ней принято говорить, как о зле, ставшем причиной страданий