Волчица улыбнулась — так же, как еще недавно улыбалась Арди. Немного печально и слегка снисходительно.

— Может быть такова судьба нашей стаи, мои милые дети, — голос её был полон скорби и печали. — Сегодня я заберу ваши Имена, а вместе с ними с миром смертных расстанется последний Матабар. И наш народ уйдет в историю. Он станет песнями и праздниками и…

— « Но помни, что лишь половина тебя — матабар», — прозвучало где-то внутри Арди.

То непонятное существо с холодными когтями и липкой шерстью пыталось удержать его на месте, не дать охотнику сделать и шага. Но здесь и сейчас Арди не мог поступить иначе. Все его друзья и даже упрямый Ленос встали перед ним, и охотник точно знал, что если ничего не сделать, то он станет свидетелем их гибели. И кто он будет после этого? Да это и не важно.

Учитель наставлял не нарушать правил охоты, но в них все еще оставалось одно исключение.

Арди, не отпуская каменного когтя, будто тот мог как-то ему помочь, вышел из-за спин друзей в центр пещеры.

— Эм, — промычал он, внезапно осознав, что не знает, что говорить, но тут взгляд охотника пересекся со Скасти. Бельчонок, как это часто бывало в их играх в забытых снах, просто… подмигнул другу. Этого было достаточно. — Мудрая… Говорящая. Простите, если честно, не знаю, как вас зовут.

Кажется, звери и странная волчица оказались ничуть не менее ошеломлены поступком Арди, чем он сам.

— Атта’нха, — ответила она после небольшой заминки. — Сидхе Льдов и Снегов.

— Очень приятно, Атта’нха, а меня Арди, хотя, наверное, вы уже это знаете… Я тут, в целом, хотел сказать, что…

— Детеныш, — коротко рыкнул Эргар. — не мямли, когда говоришь.

Арди кивнул. Учитель всегда наставлял, что надо выражаться ясно и по делу.

— Мы с вами договорились обменяться ответами, но так и не обменялись.

Арди не знал, что он такого сказал, но почему-то тишина в пещере стала еще более… тихой. И только Скасти буквально в голос смеялся. Так, как умел только он. Одними лишь глазами, не издавая при этом ни звука.

— Вы спросили, Атта’нха, ответил ли мне в моем сне огонь. И, я не помню точно, но каждый раз, когда я просыпаюсь, то чувствую его жар на своей правой лап… ладони. Простите. Еще не очень привык. Вот… А вы ответите — как вы услышали мое полное имя?

И шестеро зверей синхронно повернулись к волчице. Та, отставив посох в сторону, тихо прошептала:

— Ветер рассказал.

Арди вздрогнул. Эта фраза показалась ему очень знакомой, но он не мог вспомнить, где уже слышал прежде.

— Значит, ваше высочество, — самодовольно улыбнулся Скасти. — Вы, все же, позвали сюда, на Гору Памяти, Арди. Братья и сестра, если мне не изменяет память, а она иногда подводит старину Скасти. Вот положу, бывает орех, а потом целый сезон ищу в какое именно дупло засунул заср…

— Скасти, — прогудел Гута.

— А, ну да, простите, — и бельчонок соскользнул с мохнатого ложа и встал рядом с Арди, дотягиваясь последнему аж по пояс. — Сдается мне, ваше высочество, вы немного слукавили.

— Фае и тем более мы — сидхе, не можем врать, — напомнила Атта’нха.

— Но ваша правда обманчивее любой лжи, — отмахнулся Скасти. — Вы услышали имя Арди в ветре. И, скорее всего, произошло это, когда он впервые спустился в лесные разливы и помог двоюродной племяннице Леноса.

Племянница Леноса? Так вот почему упрямый козел пришел к нему на помощь! Та олениха оказалась дальней родственницей Стража Южных Врат!

— И, когда детеныш, — Арди не стал оспаривать тот факт, что он не детеныш, а охотник. — оказался рядом с шагающими камнями, то вы отправили к нему каменного тролля, чей кристалл я вижу в лапах сорванца. Ай да Арди, ай да молодец — обхитрил безмозглую развалину. Горжусь и…

— Скасти! — снова прогудел Гута, но уже немного настойчивее.

— А? А! Ну да… — бельчонок прокашлялся и продолжил. — Да и бурю наслали скорее всего тоже вы. Вот Кайшас и спрятал глупого Арди в той расщелине. Вот только не ожидали вы, что на зов явится не последний Матабар, а… наш наивный полукровка.

Полукровка? Что Скасти имел ввиду, когда назвал Арди полукровкой? Может то, что он наполовину Матабар и наполовину барс? И поэтому не походит ни на одно, ни на другое племя?

— И, опять же, раз уж я, как вы недавно напомнили Эргару, храню наши истории, ваше высочество, то спешу напомнить, что вы вправе забирать Говорящих лишь из числа Матабар, — Скасти уменьшился в размерах и ловко запрыгнул прямо на макушку Арди и похлопал охотника по лбу. — А здесь только половина Матабар. Будем вымерять и делить?

На какой-то миг Арди показалось, что волчица сейчас примет звериный облик и разорвет его на две части, но этого не случилось. Вместо этого она наклонилась к Арди и положила ладонь тому на грудь.

— Я вижу, почему Эргар не был начертан тебе учителем, — произнесла она мягко, но твердо. — Чтобы бежать среди барсов в первую очередь требуется отважное сердце. У тебя же оно совсем не то, что у храбрецов и воинов, но… оно доброе. Даже слишком… это и помогает тебе бороться со страхом.

Сидхе переместила ладонь с груди на глаза, затем на уши и, наконец, губы.

— Зато твои глаза, уши и уста, рожденные среди двух племен, видят, слышат и говорят на языке обеих стай. Полукровки не редкость, маленький детеныш, но слишком часто в них одно начало берет верх над другим, в тебе же они, каким-то чудным для меня образом, уживаются вместе.

Арди откровенно не понимал, что происходит и о чем говорит странная волчица, просто… он опять не ощущал от неё ни угрозы, ни тревоги. Она была теплой и мягкой, пахла снегом и деревьями, почти как… почти как…

Что-то горячее обожгло его щеки, а в разуме вновь поселилось чувство, будто он что-то забыл. Что-то очень важное. Может быть сон. А может и сон о сне.

Атта’нха наклонилась еще ниже и прошептала так, чтобы услышал только Арди.

— Когда придет час самому выбирать тропу, маленький Говорящий, не