за свои слова и подменить антидепрессанты чем-то более опасным — вот что задумала Кристина. Если все сделать правильно, никто и не подумает, что кто-то подменил таблетки. Все будет указывать на то, что этот козел их сам перепутал. На нее никто даже не подумает. Идеальный план.

Задумала и сделала.

Прочитав в интернете о необходимом препарате, который мог бы отправить на тот свет Смогржевского, и об антидепрессантах, которые он принимал, Кристина направилась в аптеку. Без рецептов их не отпускали, но фармацевт был молодым парнем, и Кристина решила использовать свою внешность и хитрость. Она надавила на жалость, рассказав, что забыла рецепты дома, а вернуться за ними пришлось бы через весь город. Пообещала с ним поужинать в кафе. Парень, конечно, не устоял и отпустил ей препараты. Кристина продумала все до мелочей: таблетки такого же размера и выглядят точно так же, как антидепрессанты. И антидепрессант купила в точно такой же тубе, как у него. Все шло просто идеально. Она поместит таблетки в тубу, незаметно поставит ее на стол этому козлу, и он ничего не заподозрит.

Пока охранник выходил на перекур, она тихо стащила ключ от кабинета своего врага. Теперь оставался последний шаг: проникнуть в кабинет этого козла и подменить таблетки. Это был самый трудный и опасный этап ее плана мести.

Кристина мучилась около недели, не решаясь довести начатое до конца. Страх сковывал ее — а вдруг кто-то увидит, как она входит в кабинет Смогржевского? А если все вскроется? Напряжение росло, и, когда оно достигло предела, она твердо решила: хватит себя мучить! Сегодня она доведет дело до конца, несмотря ни на что.

Но в этот день Смогржевский, как назло, задерживался на работе. Кристина терпеливо ждала, наблюдая, как стрелки часов сначала сходятся на 19:00, затем на 20:00, и, наконец, на 21:00. В коридоре раздались шаги. Кто-то прошел мимо ее кабинета. Ушел? Кристина затаила дыхание, вслушиваясь в приглушенные звуки пустого офиса. Момент истины приближался.

Кристина выглянула в коридор — ни души. Пора. Закинув сумочку на плечо, она задержалась возле зеркала, на мгновение всматриваясь в свое отражение. Потом раскрыла сумочку, туба с таблетками на месте. Погасив свет, она вышла в коридор, закрыла кабинет на ключ и двинулась завершить свой план, стараясь не как можно тише стучать каблуками по полу.

Кабинет Смогржевского находился на этом же этаже, в самом конце коридора. Кристина остановилась перед дверью, огляделась, достала из сумочки ключ и взялась за ручку. Сердце колотилось в бешеном ритме, спина взмокла, пальцы дрожали. Загнав страх глубоко внутрь, она глубоко вдохнула, вставила ключ в замок и осторожно открыла и тут же вздрогнула. Смогржевский стоял у открытого окна, курил, повернувшись к ней спиной. В кабинете был полумрак, свет выключен, жалюзи опущены. На столе — начатая бутылка водки и пачка томатного сока.

Кристина вдруг захотела тихо закрыть дверь и уйти. Но потом, как бес в ребро, ее шибанула мысль: а что если его столкнуть в окно?

Глава 3

Денисов тихо выругался, мучительно возясь с замком двери квартиры Кочеткова. Механизм оказался непростым. Я стоял на стреме у окна подъезда, глаз не спускал со двора. В случае, если кто-то покажется, должен был предупредить напарника. Но уже десять минут — никого. Время было такое, полтретьего дня, когда все нормальные люди на работе. Кстати, камеры наблюдения в подъезде не было.

Наконец, с тихим щелчком замок сдался, и мы вошли. Я огляделся и присвистнул. Дорогой ремонт, изысканная мебель, пять комнат. Камер вроде бы не было. Дежавю накрыло меня с головой. Точно! Вспомнил. Квартира Черных была не хуже обставлена. Надеюсь, нам повезет точно так же, как и в прошлый раз.

Что мы ищем? Доказательства, что Кочетков заказал убийство Смогрежского. Интересует переписка Кочеткова, и желательно, чтобы она была с Гречкиным.

Денисов начал обшаривать гостиную, а мне досталась спальня. Ничего интересного: шкаф-купе с зеркалом, двуспальная кровать, комод, косметический столик. Надев хирургические перчатки, принялся рыться в комоде. О, блин! В одном из ящиков нашел огромный резиновый… и еще несколько плеток, черный латексный костюм, кляп. Тут же захлопнул ящик. Лучше бы я этого не видел! Ну и сексуальные предпочтения у Гарика! Или его жены? Лучше не думать, лучше не думать! Отшатнувшись от комода, полез рыться в шкафу. В итоге в спальне ничего не нашел.

А вот Денисову повезло больше. Он сидел на краю кресла, на коленях у него был ноутбук. Эфэсбэшник что-то внимательно читал на экране, на руках такие же перчатки, как и у меня.

— Нашел что? — спросил он, не отрывая взгляда от ноутбука.

— Ну как сказать… из интересующего ничего не нашел, — ответил я, решив умолчать историю про комод. — У тебя что?

— Пока ничего. Тут какие-то научные сведения. Судя по всему, что-то связанное с НИИ.

— О как! И что там?

— Сложно все. Отчеты, расчеты, бухгалтерская кухня. Надо бы это все Писарскому показать.

Я подошел к окну и через тюль посмотрел во двор. Пока что все было тихо и хозяева квартиры не возвращались. До их возвращения еще несколько часов.

— Не крутись около окна, — сделал замечание Николай.

— Я близко не подхожу. Из глубины квартиры смотрю.

— Все равно. Контору палишь.

Я посмотрел на камеру, которая висела на столбе. Хм, и верно, направлена на окна квартиры, а не на подъезд, как мне показалось из машины.

— Слушай, я тут знаешь что подумал? Странно, что квартира не под сигнализацией, — проговорил я.

— Мне это тоже показалось странным.

— Как-то это все подозрительно… тебе так не кажется?

— Кажется. А что делать? Работать как-то надо.

— Это верно, — вздохнул я, поднимая глаза на металлическую штуковину, закрепленную над окном с уличной стороны. Опускающиеся жалюзи, сейчас поднятые. Как-то хотел себе такие поставить. Через них свет вообще не пробивается в комнату.

— Ладно, пойду другую комнату посмотрю, — сказал я.

И вот я в ней. Длинный шкаф, забитый книгами, большой глобус в углу, журнальный столик по центру, шикарные кожаные кресла рядом. Бильярдный стол у окна, у стены — тумбочка с баром и набором сигар. Комната отдыха, явно. Пролистал несколько книг. Теоретически, в них мог быть тайник, но проверять все — слишком долго. Да и зачем? Сомневаюсь, что Кочетков хранил бумажные письма от Гречкина. Сейчас вся переписка в сети. Крутанул глобус, катнул по столу бильярдный шар. Нет, здесь мне делать нечего. В кармане завибрировал телефон. Писарский.

— День добрый, есть новости? — спросил я, крутя глобус