центральной улице Дансвета, но с виду напоминал обычный дом и резко выделялся среди торговых рядов, ресторанов и ателье. Вход украшали колонны из белого мрамора с резными капителями, а сверху и снизу окон располагались изящные барельефы с изображениями женских лиц. Ана неспешно шла ко входу, немного переживая: ей стало непривычно ходить куда-то одной, и она обеспокоенно ждала все то, что ей предстояло вынести. Кеннет напутственно попросил Ану не злоупотреблять с Тьмой, но при этом отметил, что именно он отвечает за безопасность салона графини, а значит ни капли Света в нем не будет.

Ана вгляделась в швейцара: им оказалась женщина средних лет, одетая в темно-синий камзол и брюки. Она торжественно поприветствовала Ану и проводила внутрь. Комната для приема со светло-голубыми стенами, золотым тиснением в углах и хрустальными канделябрами, отражающими огни свечей, находилась на первом этаже. Повсюду стояли фарфоровые вазы с тонкой росписью, наполненные только срезанными цветами. Ану окружил сладко-терпкий аромат роз, и в множестве зеркал, украшающих комнату, она увидела свое наивно изумленное лицо. На одном из диванов, расположенных вдоль стен, сидели девушки и оживленно беседовали. Ана старательно вглядывалась в них, ища знакомые лица, но, к счастью, не находя.

Она не сразу обратила внимание на невысокую полную женщину, плавно идущую к ней, и вздрогнула, когда ее поприветствовали:

– А вот и наша новая гостья! Баронесса Ана Мелрой, верно, дорогая?

Догадавшись, что ее встречает сама хозяйка салона, Ана сделала книксен и представилась.

– Оставь формальности, для всех я просто Дебора. – Графиня дружелюбно подхватила Ану под руку и повела к остальным девушкам. – Как ты догадалась, что сегодняшняя встреча будет проходить в голубой комнате? Твой наряд словно создан для нее! – щебетала она.

С каждым словом графини Ана успокаивалась и расслаблялась. Кто бы мог подумать, что прием окажется пропитан радушием, а хозяйка будет столь мила. Отдельную благодарность Ана отложила для Вероники, теперь-то стало очевидно, с каким умом и расчетом подобрано платье.

– Мои ранние пташки, раз уж среди нас сегодня новое лицо, я расскажу о правилах моего салона. – Посадив Ану среди гостей, графиня Эверфир продолжила: – Доверие, этичность и неосуждение – три столпа, на которых держится наше общение. Мы собираемся, чтобы обсудить вопросы, волнующие каждую из нас, те самые, которые наши отцы, мужья и возлюбленные не поймут и не примут. Здесь можно спросить о страшном и сокровенном или обсудить глобальные проблемы: мы можем помочь разобраться в себе, а можем найти идеи новых законов, которые позволят женщинам занять более прочную позицию. Хотя в последнее время сделать это становится сложнее. Если есть опасения, то свои переживания можно нашептать мне на ушко. – Она подмигнула.

Ана слушала Дебору с широко открытыми глазами. Было невозможно представить, что место, которое описывала графиня, вообще реально, но как же ей хотелось, чтобы все сказанное оказалось правдой. В носу и в уголках глаз защипало, когда теплый взгляд Деборы коснулся и ее, подрагивающая улыбка непроизвольно появилась на губах. Девушки, сидящие рядом, смотрели на хозяйку салона с кротким добродушием и почтением.

Пришла еще одна гостья, и Дебора грациозно направилась ее встречать. Девушки, оставшиеся без предводительницы, несколько мгновений неловко молчали. А потом одна из них, с очаровательными косами цвета насыщенной меди, обратилась к Ане:

– Вы живете на попечении графа Блэкфорда, не так ли?

– Ты чего такое в лоб спрашивать! – высоким голосом возмутилась вторая, а потом с невинным любопытством уставилась на Ану.

– Он помогает мне по просьбе отца, – не зная, чего ожидать, ответила Ана.

Ее ответ возымел эффект разорвавшегося фейерверка: девушки хором, перебивая одна другую, начали расспрашивать о Кеннете: какой он, его дом, как он шутит, как выглядит в повседневности, как ухаживает. От напора Ана вжалась в спинку дивана и залилась краской, пытаясь сообразить, что ей можно говорить, а чего не стоит. Она никак не могла ожидать, что равнодушный и пренебрежительный на публике граф Блэкфорд окажется горячей темой.

– Почему он вам так интересен? – искренне недоумевая, спросила Ана.

– А как же! Он такой сдержанный и загадочный…

– И богатый!

– Красивый!

– Граф мне помог однажды… добрый.

– Он святой!

На восторженные восклицания Ана только кивала. Даже если где-то она могла поспорить, то не хотела: Кеннет был определенно лучшим мужчиной, что она знала, поэтому он заслуживал всех восхищений. И впервые оказавшись в центре внимания, Ана об этом не жалела. Она смотрела на окруживших ее хихикающих о чем-то и забавляющихся девушек и думала, сколько же всего она упустила. Будет ли у нее шанс так же беззаботно смеяться?

Когда все собрались, графиня Эверфир объявила:

– Дорогие мои, как видите, сегодня среди нас лишь моих волос коснулась седина, и это неспроста! Предмет нашего обсуждения принято замалчивать и скрывать, даже матери отказываются просвещать дочерей, и открывать эту шкатулку запретных знаний приходится, когда в спальне молодоженов уже погашен свет и разговоры вести поздно.

Услышав тему, гостьи как одна ахнули и залились румянцем, Ана ладонью смяла юбку и смущенно прикусила губу. Как это было неприлично и как же ей хотелось узнать все то, что готовилась рассказать Дебора! Физиологические процессы Ана понимала, и она догадывалась, что ее опыт гораздо богаче, чем у любой девушки здесь, вот только весь он дан ей против воли.

Она подумала о Кеннете, и внизу живота потеплело. Но все же от одной мысли о том, что обсуждали в салоне, ей становилось страшно и тревожно. Ана не понимала, что это дает, кроме боли и унижения. Из раздумий ее вырвал мягкий голос графини:

– Ана, может быть, ты хочешь что-то спросить?

Она совсем не участвовала в разговоре, но все же осторожно, стараясь не сказать лишнего, спросила:

– А зачем… это? Кроме как для продолжения рода, это я понимаю. Но почему жестокость так воспевается вами? Поцелуи, объятия, нежные прикосновения приносят наслаждение, но дальше… только боль. – Ана нахмурилась, не зная, как объяснить, и не желая быть излишне подробной.

Беседа замерла в напряженном молчании. Ана огляделась, ища ответ, что же она сказала не так. Графиня прижала руку к груди.

– Твой вопрос поможет нам разобраться в важнейшем аспекте – удовольствии! – провозгласила она с наигранным энтузиазмом.

И тому, что она поведала дальше, Ана внимала так сосредоточенно, как даже Кеннета никогда не слушала. Оказывается, мужчина для процесса был совсем не нужен, и есть множество способов разобраться в том, что приятно, а что нет, наедине с собой.

– И самое прекрасное в этом – фантазии! Они безопасны, они ваши. Страхи, переживания – все это можно