но это ничего не говорит о том, участвовал ли Фабиан в торгах. Он, какой бы распутный образ жизни ни вел, вполне вероятно всего лишь оформлял зал.

– Что это значит? – Недоумение еще сильнее проступило на лице Аны. – Маркиз… оформлял?

– Это его увлечение. Сам себя он называет художником интерьеров, а по сути просто обустраивает комнаты и залы на заказ, – совершенно серьезно пояснил Кеннет. – Не сказал бы, что у него хорошо получается, но это так, мое мнение. Все его работы выглядят уж очень одинаково, однако интерес он к себе привлек, и некоторые дворяне просили его приложить руку к своим домам.

Ана отклонилась назад и выпрямила спину, моргая в замешательстве.

– Вы его оправдываете. Он не мог не знать, что там происходит.

– Я не говорю, что он непричастен, но и утверждать точно, что он в курсе всего, мы не можем. Похитить и убить мелкого церковного клерка без последствий еще куда ни шло, но с маркизом нельзя действовать опрометчиво. Через Джеймса мы начнем передавать слух за слухом, что я хочу попасть на аукцион, приложим усилия, чтобы описать мои низменные страсти, а потом подождем, кто с нами свяжется.

– Вы готовы доверить эту задачу лакею, вместо того чтобы все выяснить с помощью Тьмы и с ней же получить проход внутрь?

– Лакею, чей разум ты будешь контролировать, – Кеннет усмехнулся. – А насчет остального: аукционом заправляет Церковь, и я уверен, что никого даже с намеком на Тьму внутрь они не пропустят, а твое вмешательство будет раскрыто в мгновение ока. Нас должны пригласить. Ко всему прочему, принц единственный, кто никак не связан с Церковью и одновременно стоит не ниже. Ты могла бы использовать его влияние, чтобы раскрыть ее тайны. Точно не хочешь использовать на нем силу? Даже немного?

– Нет, – решительно ответила Ана, – разве это не будет слишком опасно в любом случае?

– Умеренно опасно, я бы сказал. Ни разу не чувствовал на младшем принце следы Света, шансов с ним у тебя определенно больше, чем с королем, королевой или кронпринцем по очевидным причинам.

Ана еще раз отвергла идею заманить Яна Тьмой, уверенная, что справится и без нее. Кроме того, несмотря на его странное поведение, использовать силу, чтобы подчинить некогда близкого друга, казалось неправильно и бесчестно. Граф не стал настаивать, только махнул рукой и зевнул.

– Давай закругляться. В отличие от некоторых, у меня не было роскоши проспать весь день, – подтрунивая, сказал он и выпроводил Ану за дверь. – Ты ведь еще и про своего инквизитора забыла! – догнал ее беззлобно насмешливый голос.

Глава 59. Запретный плод сладок

Карл вышел из черной кареты, на которой золотом было крупно выгравировано восходящее солнце, разрезающее темноту острыми лучами, и быстрым шагом направился к Ане, встречавшей его у ворот. По его лицу она не могла понять, был он обеспокоен или рассержен – брови домиком и широко открытые глаза противоречили напряженной челюсти и губам, сжатым в тонкую линию. Остановившись рядом с ней, он без колебаний схватил ее за плечи и впустил Свет в тело. Ана дрогнула и пошатнулась от нежданно разливающихся чувств тепла и благодати.

– А как же приветствие? – сдерживая слабость в ногах, спросила она.

Эти проверки были до неприличия приятны. По словам Кеннета, такое действие силы было обосновано неопытностью Карла в управлении Светом, но инквизитору она об этом рассказывать не собиралась.

– Чисто. Ты в порядке? – спросил Карл, отпустив ее, но не отступив.

– В полном, а ты? Вежливость решил дома оставить? – со смешинкой в голосе спросила Ана.

– Прости. – Он сделал шаг назад. – Вчера меня даже на порог поместья не пустили, ничего не объяснив. Я места себе не находил, все думал, то ли что-то случилось, то ли тебя прячут от меня из-за… ты понимаешь, Тьмы.

– Тут я должна извиниться, – шаркнув ногой, сказала Ана, – я проспала нашу встречу. Вечер в тот день затянулся. Прогуляемся по саду, побеседуем?

Ана хотела узнать у Карла о Николь. Впереди ждали ответственные приемы, и совершенно не хотелось внезапно столкнуться с враждебной святой.

– Я не могу, проклятый в городе, я и так не должен был заезжать к тебе. Мне надо спешить. – Карл развернулся и было уже пошел обратно, но Ана ухватила его за рукав.

– Что-то серьезное? – в ее голосе звучало беспокойство.

– Не знаю, несколько нитей Света разорвались.

Перед тем как дверь кареты захлопнулась, Ана успела спросить:

– Вы казните его?

Ответом ей послужил сдержанный кивок и поспешное прощание. Карета резко сорвалась с места, обдав Ану дорожной пылью. Задержав дыхание, она смотрела вслед удаляющейся опасности, в этот раз спешившей не за ее головой.

Урок с Кеннетом прошел в привычном распорядке, но Ане было сложно сосредоточиться: мысли графа манили, словно запретный плод. После каждого его доброго слова и игривой улыбки все больше хотелось узнать, что же он чувствует к ней, позволит ли он ей приблизиться, откусить от него кусочек.

Ана яростно впилась зубами в сочное яблоко, которое утащила из кухни, по губам и подбородку потек сладкий сок. Она прогуливалась по саду, стараясь выкинуть из головы соблазнительные фантазии о том, что граф Блэкфорд вот именно сейчас воспылает к ней страстью. Уже настало время, когда было пора прибыть Веронике, чтобы помочь Ане с гардеробом, который должен сделать ее леди, достойной внимания принца. Смысла Ана в этом не видела, ведь ее влияние на Яна заключалось не во внешности, но и отказываться не собиралась: ей всегда нравились красивые вещи.

Доев яблоко, она пошла обратно к кухне, не желая выбрасывать огрызок куда попало, и около заднего входа заметила о чем-то беседующих Лиззи и баронессу Вилфордскую. Ана засмотрелась на Веронику: она была одета в насыщенно красный фрак для верховой езды и струящуюся юбку того же цвета со шлейфом. Ана восхищалась ее умением совмещать удобство с вызывающей элегантностью. Подойдя ближе, она заметила, что не испытывает неприятного, щекочущего трепета перед баронессой, как бывало раньше. Скорее ее беспокоил бледный вид служанки, с которой так и не удалось поговорить.

– Лиззи, баронесса, – поприветствовала обеих Ана.

В ответ на нее устремился один неприязненный и один холодный взгляд. От Вероники она другого и не ожидала, но почему Лиззи смотрела на нее глазами, полными смелого, не скрываемого презрения? Не показывая недоумения и держа дружелюбную маску, она хотела обратиться к служанке, желая осторожно узнать о ее самочувствии. Но вопрос не успел слететь с губ, когда Вероника стремительно, одним плавным движением влепила Ане пощечину.