Да и как не задуматься, если разведка донесла, что даулеты были вынуждены сняться с насиженных мест и уйти под защиту хазиев, а хан Тэмир занят подготовкой армии. Зачем готовить армию, если не для похода? И вряд ли он сразу пойдет на хорошо укрепленный и защищенный стенами Керканд, скорее всего, после даулетов его взор в первую очередь обратится на их земли.  

На общем совете с согласия всех старейшин племени было решено предложить хану Тэмиру дружбу и войти в коалицию на правах союзников. Если будет поход, лучше к нему вовремя примкнуть, чем познать на себе все тяготы войны.

И вот, вскоре после того как сменились на небе Ай и Сар, к хану Тэмиру от вождя сортолов Яро-О прибыли послы. Когда этот вопрос был вынесен на совет, многие из ургурской знати были против.

- Зачем нам сортолы? От них не будет пользы! Они первыми предадут в бою, ударят нам в спину! - говорили одни, другие горячие головы кричали: - Сортолы предлагают это из страха, мы должны пойти и сжечь их шатры!

И оставить свои шатры без защиты? Как будто не были свежи в памяти налеты даулетов, и неизвестно еще, где затаился Джейдэ.

Тэмир слушал это, потом сказал:

- Зачем заранее осуждать, мы еще не услышали слово их вождя.

Забу-Дэ, который до того сидел с равнодушным видом, как каменное изваяние, повернулся к Темиру и сказал:

- Айте, великий хан, послушаем Яро-О, - презрительно махнул рукой на сидевших в шатре советников. - Здесь мы уже все услышали.

Первая встреча состоялась на нейтральной территории, а вскоре был заключен и союзнический договор. И от сортолов в войско Тэмира вошли два мингана и четыре сотни тяжелой конницы. Теперь тумен был полон.

***

Ох, как не нравилось знати стремительное возвышение нового хана. Он был неуправляем, и те крохи влияния и власти, которые у них остались, грозили сойти на нет. Потому что он окружал себя новыми людьми.

Четырежды еще на Тэмира готовили покушение, но каждый раз все срывалось. А старый темник торчал рядом с ним как верный пес. От Ердэ, на которого возлагались какие-то надежды, уже давно не было вестей. Неизвестно, чем занят, куда подался или вообще сгинул.

И тогда Годо-нойон решил действовать иначе. Он тайно отправил гонцов к Дер-Чи. По сравнению со слюнтяем Ердэ Дер-Чи был мужчиной, и у него было войско. А у Годо-нойона была девственница дочь. Да, он отдал ее хану в наложницы, но хан к ней так и не прикоснулся. Девственница из высокого рода - ценный товар. Пусть у Дер-Чи уже есть две жены, Годо согласен был, чтобы тот взял ее третьей. А за это он готов был оказать старшему сыну Угэ-хана содействие и помочь вернуть трон отца.

К тому моменту Дер-Чи и сам был в курсе того, что происходит. Он перехватил гонцов, которых отправлял Ердэ. И вместо того чтобы направиться в земли хазиев, как собирался первоначально, остался поблизости и затаился. Предложение Годо он принял, однако не собирался на его дочери жениться. Ему нужна была совсем другая женщина.

***

Пришла пора поднимать становище и переходить на новую кочевку. Это всегда хлопотно и отнимает много времени и сил. Иногда Тэмиру казалось, что власть - это кошма. И как бы велика она ни была, все равно на все не натянешь.

Ему приходилось разрываться между делами в стане и подготовкой войска. Надо было отрабатывать взаимодействие, потому что тактика и вооружение сортолов отличались от того, что было принято у ургурцев и китданов. Что-то являлось слабостью, а что-то, наоборот, могло оказаться неожиданным преимуществом.

А времени на все не хватало, его просто не было. В те дни Тэмир был постоянно занят маневрами и чаще всего отсутствовал в становище. Потом случился первый совместный поход против осохоев, вторгшихся в их земли с севера. Тэмир взял четыре мингана и конницу. Один минган сортолов и три своих. Забу-Дэ с гвардией выступил вместе с ним.

Утром они выступили в поход, а ночью к становищу подошел Дер-Чи.  

***

Новое место кочевки Але не нравилось. Прежде становище было в широкой холмистой степи, но там видно было все, сколько хватит глаз, а здесь граница степи вплотную подходила к поросшим редким лесом отрогам гор.

Становище лепилось у южного склона, с востока были воды реки, а запада и юга - степь. Вроде все правильно - там, в голой степи, зимой ветра выдуют из шатров все тепло, скоту негде будет укрыться от холодов. А здесь горы защитят от северного ветра, есть лес, рядом река. Можно встать на зиму до самой весны.

А ей было неуютно. Горы сзади почему-то давили, ей казалось, они сулят опасность. И то, что не просматривалась степь до самого горизонта, - тоже.

Пока Тэмир был рядом, все это было не так страшно. Но он собрался в поход. Кто-то там напал на их границы... Нет, Аля понимала, что, если не остановить, очень скоро враг придет в их дом. Но ей же было страшно его отпустить. Тревожно, предчувствие. Аля не показывала ему, улыбалась. А он обнял ее крепко, прижал ее голову к груди и на прощание шепнул:

- Коркма, дуртай. Хурдан келим.

Я скоро приду. Не бойся, любимая.

Она потом долго смотрела уходящему войску вслед. Как пересекали вброд реку и уходили дальше на восток.

День прошел в пустых хлопотах, она вязала из пушистой пряжи Тэмиру теплый шерстяной свитер, хотела к его возвращению успеть. Шертэ ругалась на нее, ворчала, что ханша не должна портить белые руки. Потом, конечно, хвалила ее работу, приговаривала, касаясь заскорузлыми пальцами и качая головой:

- Ох-хо, сайхан, гоо сайхан* (очень красиво)! Хорошо можешь, ханым!

Незаметно наступил вечер, а за ним и ночь. Старуха опять ворчала на нее:

- Ханым, почему не спишь? Утро придет, будешь работать.

Она и сама понимала, что при свете масляной лампы она только петли перепутает, завтра распускать придется. Собралась уже свернуть свое вязание, и вдруг шум.

Тот самый, тревожный шум войны. Топот, звон оружия.

Аля выскочила наружу, а бабка за ней. Обе замерли чуть в стороне от шатра, вглядываясь в темноту. При свете двух лун было видно, что с запада, огибая гору, к становищу подходит войско. Ей не видно было, что на знаменах, но она безошибочно узнала по посадке фигуру всадника, ехавшего впереди. Тот самый страшный мужчина, который