скоро!» Конечно. Коста говорил, что больше не хочет сражаться с тьмой в одиночку. Он призвал помощь – и тем самым привёл орден в Аркен.

Взгляды сверлили Ариана всё настойчивее, и он, тяжело вздохнув, рассказал о Титусе и встрече братьев на празднике Йоля, о картинках из прошлого, которыми поделился с ним Тониус. Слова лились из него потоком, и он говорил, пока у него не засаднило горло: и о ссоре Рафаэля с Титусом, и о том, что Коста обращался в полицию, – обо всём, что случилось с тех пор, как уехала Джес. А закончил тем, что Коста, видимо, позвал кого-то на помощь, чтобы найти сыновей.

За этим последовала гнетущая тишина. Даже дом молчал как заворожённый. Выражение на лицах не поддавалось истолкованию. Эти трое смотрели на него, не проявляя никаких чувств. Наконец тётя отклонилась назад:

– Так. И ты до сих пор ждал, чтобы нам это рассказать? – Она взглянула на него поверх сложенных вместе ладоней. Лицо её не выражало никаких родственных чувств. Сейчас она была только магестрой.

– Я не хотел вас этим грузить. Думал, Джес вернётся, и мы всё поправим.

Ежиный шаман едва заметно покачал головой. Бьорн положил на стол свои лапищи размером с тарелку.

– Я слышал, что пропали двое учеников, но не знал кто.

– Рафаэль… и Титус Коста, – сказала тётя, не спуская глаз с Ариана.

– И Рафаэль пропал?! – вскочив так внезапно, что опрокинулся стул, Ариан судорожно вцепился в стол.

– О его исчезновении объявили вчера вечером. До этого все предполагали, что он у кого-то из друзей или подруг. Но теперь… – Тётя Лия не договорила, да это было и не нужно: все знали, о чём она думала.

– Ты же не считаешь, что Титус как-то связан с его исчезновением? – Собственный голос показался Ариану хриплым. Он облизнул губы. Такого быть не могло. Такого не должно было быть.

Глядя только на него, магестра оставалась совершенно спокойной:

– Разве ты не рассказал нам только что о ссоре между ними в школе?

– Да, рассказал. Но ведь Рафаэль настоящий гад, который нападает на всех, кого считает слабее.

– Но Титус уже не слабее его. Мы даже не понимаем, что осталось от того Титуса, которого ты знаешь.

– Но это ещё не делает его преступником! – «А меня соучастником, потому что и я виноват в том, что он преобразился», – подумал Ариан.

– Взгляни на факты, Ариан, – сказал Бьорн, и, хотя говорил он тихо, от звука его голоса завибрировал воздух. – Титус и Рафаэль ссорятся. Титус стреляет в собственного брата и превращается в монстра. На следующий день Рафаэль исчезает. Это более чем подозрительно.

Выстрел был несчастным случаем, и всё же… в изложении Бьорна всё выглядело однозначно.

– Но тогда нам обязательно нужно найти Титуса! – воскликнул Ариан. – Нужно сделать так, чтобы он снова превратился в человека и сообщил нам, куда спрятал Рафаэля. – Но увидев неподвижные лица собеседников, он понял: никто из них не верит, что Рафаэль ещё жив: стояли морозные зимние дни, а он пропал в лесу.

Голос Барнеби напоминал шелест сухой листвы:

– Трансформация – это опасный путь, мой мальчик. Вернуться уже не получится.

– Да? А как же ты? Тогда у вокзала, когда за мной гнался обречённый, ты был чем-то средним между человеком и ежом – но ты же вернулся!

Кивнув, Барнеби смахнул с бороды крошки:

– Ты и я – мы с тобой шаманы. А оборотни – нет. Кошка и Ёж предложили нам канал связи, и мы его приняли. Мы служим им, от их имени объединяем миры. Волк – это другое. Титус и остальные принадлежат Волку от рождения. Волк – часть их бытия. Титус не вернётся.

«Волк свою добычу не возвращает», – вторил ему в голове Ариана голос Кошки.

Он опустился на стул и подпёр голову руками. Ему на плечо легла рука магестры – маленькая и слабая, словно птичка:

– Не надо слишком беспокоиться о Титусе. Все мы сейчас должны думать об ордене. Братья ордена представляют собой угрозу для всех магов Аркена.

Ариан поднял глаза. Во взгляде тёти он заметил нечто, чего ещё никогда не видел: страх.

– Послушай меня, Ариан. Важнее всего, чтобы орден отступил. А это произойдёт лишь в том случае, если они получат то, что ищут.

Ариан устало кивнул. В мыслях он всё ещё был рядом с Титусом, у которого не было выбора: вся его жизнь вела к этой ночи в лесу, потому что он не хотел признавать часть себя.

– Братья уйдут лишь после того, как получат монстра, который в ответе за пропавших детей, – проворчал Бьорн.

Ариан машинально кивнул и только потом начал понимать, что означают эти слова.

– Постой-ка. Так им нужен Титус? Но мы ведь даже не знаем наверняка, имеет ли он ко всему этому отношение.

Почудилось, что Магестра вдруг выросла, как вздымается утёс над бурными волнами, непреклонная и не допускающая возражений.

– К сожалению, это не важно. Речь идёт о безопасности всех аркенцев. Орден Молота пришёл, чтобы поймать монстра, и они не успокоятся, пока не получат его.

– Значит, чтобы жить в мире, мы пожертвуем Титусом? – Ариан ожидал, что они отведут взгляд. Что в их лицах хотя бы мелькнёт чувство стыда. Но там, где он прежде видел мягкость, была непреклонная твёрдость.

– Жизнь не кино, Ариан. У нас нет выбора между правильным и ошибочным. Мы можем лишь решать, что ошибочно для немногих, а что – для всех. Вероятно, Титус Коста в ответе за исчезновение, а может, и за смерть Рафаэля. Но даже если и нет… если эта жертва означает безопасность для Аркена, мы её принесём.

Бьорн, соединив широкие ладони, выстроил на столе некую стену.

– Если орден заметит, что в Аркене больше одного монстра, они сожгут весь город и камня на камне не оставят, пока не уничтожат или не поймают всех.

Даже Барнеби, казалось, смирился с этой ситуацией. Он протянул Ариану печенье, которое держал в руке:

– Есть время бороться – и время сжаться в клубок, показать иголки – и надеяться, что съедят кого-то другого.

Ариан переводил взгляд с одного на другого – и не узнавал их.

– Не может быть, чтобы вы говорили всерьёз. Не можем же мы просто взять и пожертвовать им…

Магестра хлопнула по столу, и в доме зажёгся свет:

– Безопасность Аркена всегда основывалась на жертвах. Ты не знаешь, сколько женщин нашей семьи погибли за это пристанище. Твоя бабушка, мои сёстры отдали жизнь за Аркен. Их предали ведьмы семейства Соланум и убили вместе с