ничего не случилось. Существо, которое в одно мгновение жестоко убивает мышь, а в следующее спокойно вылизывает свою шкурку, к прошлому не обращается.

– Так ты мне поможешь?

«Конечно. Значит так: прежде всего святилище нужно увеличить. Статуя должна быть минимум в натуральную величину. Золото тоже не помешает, а уж свежая рыба – это само собой».

И почему Ариан вообще ожидал какого-то ответа?!

Он погасил свечи, закрыл консервную банку и убрал её – на всякий случай. Затем запихнул в рюкзак несколько свечей и кое-что ещё, что казалось ему необходимым, и уселся на подоконник.

– В общем, Кошка, я буду очень рад, если ты не позволишь мне сверзиться вниз и умереть в мучениях. А я обещаю, что потом нарисую тебя получше.

Ответа не последовало, но Ариан на него и не рассчитывал. Встав одной ногой на крышу, он протиснулся в открытое окно. Обострения органов чувств или какой-то особой силы он не ощутил, зато увидел, как мимо него несётся скользкая черепица. Зацепиться за неё пальцами ему не удалось – и на него стремительно летел край крыши.

КОШКА, ПОЖАЛУЙСТА!

Время замедлилось. Он разглядел замершую перед ним в воздухе снежинку: тонкий кристаллический узор и расставленные в форме звезды лапки. Он чувствовал в воздухе запах снега, буковых поленьев, которые жгли где-то рядом, запах беличьего гнезда под крышей. Оттолкнувшись от крыши, он сделал в воздухе кувырок назад, стрелой пролетел мимо дождевого жёлоба и ухватился за выступ. Оттуда, раскачавшись, он перемахнул на шпалеру с розами и крепко вцепился в неё. Тут всё и кончилось. Кошка оказывала ему любезность не дольше мгновения. Отнюдь не так ловко он прополз по шпалере вниз, проломил ногой две рейки и, потеряв опору, грохнулся на землю.

«Мне доводилось видеть и скалы, которые обрушивались на землю элегантнее», – услышал он у себя в голове голос Кошки.

– Могла бы мне помочь добраться до самого низа.

«И в чём бы тогда состояло удовольствие?»

Ариан и сейчас уже страшился того дня, когда Кошке, чего доброго, доставит удовольствие, отправить его под колёса автобуса. Отогнав от себя эти мысли, он прислушался и, ничего не услышав, поспешил к своему велосипеду.

Он крутанул педали – и обнаружил, что Красная Молния катит быстрее обычного. В чём тут дело – он натренировался, нет груза или помогает Кошка? Да всё равно: главное – он быстро движется вперёд. Он точно знал, где искать Титуса – не знал только, как туда добраться, и поэтому вызывал в памяти картины из сна: Титус, стоя на двух волчьих лапах, проклинает луну, а перед ним – каменный крест, знакомый ему по видениям Тониуса. Могила их матери. Это где-то в лесу, но Аркенский лес необъятен. Он подозревал, что эта могила не на кладбище – никаких других надгробий он, во всяком случае, там не видел. Поэтому он начнёт с вагончика Косты. Должна же быть причина, почему он стоит посреди леса.

Колёса громко шуршали в надвигающейся ночи. Мимо проносились фары, похожие на светящиеся красные глаза. Его обогнала машина, в боковом окне которой он заметил девчонку в нарядном платье. Точно, ведь этим вечером Зимний праздник! Ариан совсем про него забыл. Он вздохнул. В общем, вот и кончилась нормальная жизнь.

Вместе с другими учениками Мерле вынесло в столовую. Кому-то пришлось потратить уйму времени и сил, чтобы превратить помещение в концертный зал.

Закреплённые на опорной конструкции прожектора освещали тёмную сцену, на которой стоял только высокий табурет. С потолка свисали самодельные транспаранты с изображением снеговиков, санок и ёлок. На стены были наклеены гигантские снежинки из пенопласта. Над сценой угрожающе, как топор палача, висел баннер «Школа имени Беттины фон Арним приветствует всех учеников на Зимнем празднике!». Первые ученики уже собрались и, неестественно смеясь, пили пунш. Мерле явно была не единственной, кто чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Казалось, ученики вели себя более шумно и возбуждённо, чем обычно. Она наблюдала за девчонкой с брекетами, упакованной в какой-то кошмар из переливающихся голубых рюшей и, похоже, чувствующей себя в них так же уютно, как если бы её завернули в стекловату. Это платье что – наследство от бабушки? Что ж, Мерле, по крайней мере, пришла в собственных шмотках.

Свет приглушили, рокот голосов перешёл в шёпот. Директриса поднялась на сцену и вытащила из кармана брючного костюма несколько карточек. Её осветили прожектора.

Началась обычная болтовня о располагающем к размышлению преддверии Рождества, зимнем солнцестоянии и взаимодействии друг с другом. Мерле уже опасалась, что она никогда не закончится, но наступил момент, которого она боялась больше всего.

– …говорить дольше. Перед тем как начнёт своё выступление школьная группа «Лисий хвост», поприветствуем на сцене одну из наших самых талантливых учениц – Мерле!

Прожектор нашёл её, и у неё тут же вспотели пальцы. Она шагнула вперёд. Все головы повернулись в её направлении.

Стало тихо, как под толщей воды глубоко в море. Мерле сделала ещё несколько шагов. Госпожа Хердера захлопала в ладоши, несколько учеников присоединились к ней, что сделало ситуацию ещё ужаснее. Поднимаясь по ступенькам на сцену, Мерле увидела, как в столовую ворвалась одна из гусынь.

Мерле смотрела только в пол перед собой. Перешёптывание превратилось в фоновый гул. Прожектора, ослепив её, скрыли остальных учеников, которые превратились в серую массу где-то за стеной света.

Ладони Мерле были влажными от пота. Узел вещевого мешка никак не хотел развязываться. Кто-то из публики засмеялся. Пальцы Мерле двигались как ржавые шарниры, потерявшие гибкость и неловкие. Наконец освободив гитару, она вскарабкалась с ней на чертовски высокий табурет.

Теперь она всё-таки сделала это – оторвав глаза от пола, взглянула на сидевших в первом ряду учеников. Непроницаемые или выражающие любопытство лица, но ни одного знакомого. Где Ариан? Где Кассандра? Она оглядела зал, но пёстрых волос нигде видно не было. Публику охватывало беспокойство, а из коридора волной катился шёпот.

Мерле откашлялась. Микрофон, усилив, разнёс этот звук по залу, и несколько человек заткнули уши. Мерле закусила щёку изнутри. Итак, вперёд. Просто играй, а потом исчезнешь.

Волна шёпота докатилась до сцены, и в ней выкристаллизовались отдельные слова:

…пропала… только смартфон… никто не знает, где она… просто исчезла…

Мерле взяла медиатор. Кусочек красного пластика засветился в её пальцах с покрытыми тёмным лаком ногтями. Выдохнув, она взяла первый аккорд.

Раздался звук, словно ржавым гвоздём процарапали по аспидной доске. Медиатор упал на пол.

Кто-то заулюлюкал, другие подчёркнуто вяло захлопали. Взгляд Мерле метнулся