Сверху её обжигали лучи прожектора, по лбу струился пот. Ей померещилось, или та девчонка в ужасном платье с рюшами указывает на неё пальцем, другой рукой зажимая рот?

Мерле судорожно сглотнула. Ладно, тогда без этого дурацкого медиатора. Левая рука четырьмя пальцами взяла аккорд соль мажор, а правая прошлась по струнам, но в ушах у неё стоял лишь плохо сдерживаемый шёпот госпожи Хердеры:

– Ещё один ребёнок пропал?!

Мерле приготовилась взять следующий аккорд, ударила по струнам и тут же определила на слух, что пальцы зажали струны не на тех ладах. Странные звуки перекрыл голос директрисы:

– Самира?! Подружка Рафаэля?! Но как…

Мерле похолодела. Её голова сама собой повернулась к побледневшей директрисе, которая, страшно побледнев, разговаривала с другим учителем. Что-то звякнуло прямо рядом с Мерле, и это заставило её поднять глаза. Вот опять. Затем она почувствовала, как что-то, отскочив от неё, падает на пол. Бронзовая монетка, повернувшись вокруг своей оси, осталась лежать на полу.

Публика очнулась, как чудище от зимней спячки.

Раздались первые вопли «зомби», и их подхватили другие голоса. На сцену дождём посыпалась мелочь.

– Что ты сделала с Самирой?! – завизжала девчонка в платье с рюшами.

Гитара, выскользнув из рук Мерле, с дребезжанием упала на пол. Что-то врезалось ей в лоб. Она увидела, что какой-то рыжий парень, горланя, подначивает своего приятеля, и тот замахивается в новом броске. Многие поднимали вверх скрещенные пальцы. «Зомби! Зомби!» – волнами неслось в её сторону. Скатившись с табурета, она еле удержалась на ногах, а табурет у неё за спиной опрокинулся. Свет слепил её. Она схватила гитару и неверным шагом пошла со сцены, а вслед ей летели выкрики «зомби!», смех и первые пластиковые стаканчики. Спрыгнув за сценой на пол, она пронеслась мимо школьной группы и учителя, которые таращились на неё округлившимися глазами. Скорей бы уйти отсюда и никогда не возвращаться! Она же знала, чёрт побери, всегда знала, что провалится. Она просто не может играть, когда на неё смотрят столько людей. А сейчас её ещё и обвиняют в том, что пропала Самира!

Почему она не осталась дома?! Чего она ожидала? Что друзья будут превозносить её за крутое выступление? Какие ещё друзья?! Джес, Юри, Ариан, Кассандра – никто из них даже не пришёл. И ей плевать, что это несправедливо, хотя Джес даже нет в Аркене. Все её бросили. Мать, отец…

А те, кто остался, вся эта треклятая школа теперь её ненавидят.

Споткнувшись на заснеженной брусчатке, она упала на камни. Какая же дерьмовая несправедливость!

К счастью, здесь никого не было. Она побежала к выходу, схватила всегда стоящий там старый велосипед, взлетела на седло и надавила на педали. Ей показалось, что краем глаза она увидела Кассандру, обнимающуюся с каким-то парнем. Щёки обожгло слезами, но это, видимо, из-за холодного ветра.

Когда Ариан доехал до вагончика-крепости Косты, свет в окнах не горел. Всё это собранное из разных кусочков сооружение пребывало в таком спокойствии, словно его покинули уже много дней назад. Выключено было даже рождественское освещение. И всё-таки вагончик он сразу узнал. Свёрнутый брезентовый навес над входом позволял заглянуть внутрь. Всё выглядело так же, как вчерашним утром.

Оставив велосипед там, где остановился, Ариан обошёл вагончик и наткнулся на европалеты, на которых лежали какие-то прямоугольные пачки, кое-как защищённые от дождя пластиковыми тентами. Ариан не сомневался, что в этих пачках «Аркенский фонарь», который или вышел гигантским тиражом, или его почти никто не покупал.

Сложенная походная мебель, крошечный деревянный домик с вырезанным в дверце отверстием в форме сердца. Здесь Ариан искать не станет. Дальше узкая полоска хорошо утоптанной земли, петляя в снегу, терялась среди елей. Тропинка увела Ариана глубже в лес. Деревья заслоняли ему лунный свет, но тропинку перед собой он видел чётко. Отпечатки подошв, старые и новые, накладывались друг на друга. Должно быть, Коста часто ходил здесь. Время от времени Ариан, останавливаясь, прислушивался. Прокаркав что-то, в ночное небо поднялся ворон. Может, тот же самый, что и во сне. Пройдя по тропинке дальше, он перелез через поваленное дерево и заметил в подлеске какое-то мерцание, а сменивший направление ветер донёс до него запах человека – в этом не было никаких сомнений.

Он узнал и ель-двойняшку из своего сна. Ствол, раздвоившись, тянулся вверх, как два дерева. Около ели горела красная кладбищенская лампадка. Ариан прошёл дальше и увидел прислонённое к дереву надгробие – каменный крест, у которого лежали цветы и стоял на коленях Коста. Мужчина положил обе руки на памятник, словно крепко держался за него. Больше ничего у него от семьи не осталось – и всё потому, что мир вокруг был ему незнаком и он мог только догадываться, что что-то не так. Услышав его рыдания, Ариан наступил на ветку, чтобы обратить на себя внимание.

Коста испуганно вздрогнул:

– Кто здесь?

– Это я, Ариан Аконит.

Чезаре обернулся в его сторону:

– Племянник госпожи Аконит? Это она тебя послала?

Ариан кивнул, но потом вспомнил, что в тёмном лесу Коста его не видит.

– И да и нет, – сказал он. – Тониус рассказал мне об этом месте, о могиле матери.

Коста посветил вокруг карманным фонариком, пока не обнаружил Ариана – светлое лицо в ночном лесу:

– Он тебе рассказал?

Подходя к Чезаре, Ариан пытался сообразить, что ответить. Оказавшись рядом, он только кивнул.

– А ещё он рассказал, что пообещал своему брату на её похоронах, – он склонился к надгробию. – И о том, как она умерла.

Непричёсанные волосы Чезаре стояли дыбом во все стороны. Очки съехали на нос. Рот приоткрылся.

– Я и не знал, что он с кем-то об этом говорит. – Теперь он тоже взглянул в сторону могилы. – В последние месяцы он почти не разговаривал со мной. Видимо, ты его близкий друг, раз он тебе об этом рассказал. Хорошо, что у него есть такие друзья.

– Надеюсь, он тоже так думает.

Одна ложь порождала другую. Полуправда, громоздясь одна на другую, выстраивалась в шаткое здание, которое когда-нибудь обрушится ему на голову. Что там Джес сказала о Барнеби? В лжецах плохо то, что и они говорят правду. Но как ему рассказать Косте о мире, которого тот не мог увидеть, но ощущал на себе его воздействие?

«Нужно видеть то, что есть».

Ариан поднял голову. «Нужно видеть то, что есть», – уже говорила ему Кошка в «Кроличьей норе», когда его рассудок отказывался принимать реальность за