не продают наркотики и запрещенные Министерством артефакты… Нет, всё это есть, но надо очень постараться, чтобы кто-то согласился с тобой даже поговорить на эту тему. Подобное продадут лишь своим, в то время как чужака, вздумавшего задавать опасные вопросы, попросту сдадут властям.

Основное население данного места представляет собой выпускников социальных училищ для тех, у кого личной силы хватит и на Хогвартс, а вот денег нет и на новую обувь. Куда меньше тут более состоятельных людей, которые занимаются совершенно законными делами, но «не вышли лицом» для жизни и работы в Косом Переулке. Фермеры и их работники, помощники артефакторов и алхимиков, строители и охотники, наемники и мелкие торговцы… Впрочем, есть и менее законопослушные личности.

В нескольких проулках обитают контрабандисты, что умудряются протащить в обход таможни очень многие товары — какие-то вполне законные, но облагаемые дикими сборами или налогами, а какие-то могут за сам факт обнаружения гарантировать и десяток лет Азкабана. Имелись в этих краях и банды, промышляющие кто грабежами, кто воровством, а кто — более грязными делами. Самым распространённым занятием среди последних были похищения магглов. Как правило, они совершались под заказ для нелегальных целителей и тех магов, что тайно от Министерства изучают химерологию.

Артефакторы тут тоже были не такими уж добродушными людьми. Тот же Уолт, хоть и выглядел благодушным улыбчивым стариком, на деле являлся весьма опасным человеком, способным не только творить самые разнообразные артефакты, но и владеющим боевой магией не хуже иных авроров, мраоборцев и наемников.

Скользнув взглядом по темным окнам зданий, Артур скривился, пытаясь по привычке запахнуть мантию левой рукой. Пустота ниже локтя болезненно отозвалась чувством бессилия и обреченности, из под которого неожиданно для самого мужчины полыхнуло злостью на собственную слабость и немощность.

Прежде Уизли не замечал за собой подобных вещей. Нет, он мог злиться и радоваться, грустить и наслаждаться жизнью, но никогда прежде мужчине не доводилось испытывать настолько яркую и тягучую злобу, исходящую откуда-то из глубин его разума. Сам Артур думал, что причтой тому послужило Третье Непростительное. Именно после убийства жены в нём стали проявляться столь странные вещи, совершенно не свойственные далеко не юному магу.

Заклинание Bleez, несмотря на то, что не является запрещенным, относится к числу тёмных. Впрочем, как и другое подобное ему — Seco. Второе — оставляет глубокие порезы на теле жертвы в месте попадания, которые сами по себе не заживут, требуя магического лечения в виде дорогостоящих зелий и чистки ауры, энергетики и тонких тел. Bleez в этом плане куда хуже. Достигая цели, оно превращается в натуральную мясорубку, что проходя сквозь плоть, попросту разрывает её и перемалывает. Если несчастному везёт, то он погибает сразу.

Артуру не повезло.

Отличительной особенностью этой мерзости является ещё и проблемность лечения. Даже если вычиститься от всех последствий заклинания, устранить все физические повреждения будет невероятно трудно. Оторванные заклятием конечности прирастить не получится в принципе. А если сделать это методом магглов, то таковые очень быстро отомрут и начнётся некроз.

Собственно, именно из-за Bleez и ему подобных заклинаний появляются среди волшебников инвалиды. Что паршиво, у Артура попросту нет денег на то, чтобы заказать изготовление протеза руки. А если бы таковые и имелись, то большинство тех, кто в состоянии таковой сделать, попросту отказали бы…

На фоне всего этого имелась и другая проблема.

Молли.

Тело супруги Артур, использовав чары стазиса, спрятал в подвале и не представлял что с ним делать. Пока никто не торопился задавать мужчине вопросы по поводу отсутствия его жены, но это лишь вопрос времени. К тому же, Перси, близнецы и Рональд не вечно будут в колонии для несовершеннолетних и Азкабане. Как объяснить им смерть Молли мужчина тоже не знал.

С Джинни вышло совсем погано.

Артуру пришлось применить к собственной дочери Обливиэт. Девочка спустилась на первый этаж в тот самый момент, когда он накладывал на труп чары стазиса, готовясь отнести убитую им же супругу в подвальную часть дома.

Первоначально показалось, что заклинание забвения сработало нормально и ему удалось стереть из памяти дочери воспоминания о последних сутках, но… Артур не был профессинальным обливиэйтором. Да и самим этим заклятием он пользовался всего пару раз в жизни.

Нет, ему действительно удалось стереть воспоминания дочери о последних сутках. Однако, вместе с ними исчез целый пласт психики, относящийся к Молли. Мужчине пришлось вспомнить свои невеликие познания в легилименции, чтобы не дать Джинни сойти с ума и стабилизироваться. Во всяком случае, ему удалось остановить процесс разрушения её разума.

Увы, но Госпожа Фортуна не была милостива к юной ведьме. Произошедшая бойня ударила по девочке неожиданно сильно. Первые сутки она вообще ни на что не реагировала, отказываясь есть и пить. Затем начала оживать, но… В её взгляде было нечто такое, что заставляло Артура вздрагивать, когда он решался посмотреть в глаза дочери.

Вынырнув из раздумий, Уизли поднял взгляд, осознавая, что дошел до лавки Уолта. Сам артефактор стоял на небольшой каменной веранде с навесом, что располагалась слева от входа в его лавку, держа в правой руке раскуренную трубку, а левой поглаживая короткую седую бороду. Мужчина уже был одет в рабочую мантию, не отличающуюся чистотой, из-за чего сейчас выглядел не одним из состоятельных жителей Лютого Переулка, а очередным здешним пропойцей.

— Я уж думал, что ты целую вечность будешь стоять с видом мученика, изнасилованного стаей бешенных оборотней, — оскалился артефактор, выдыхая облако табачного дыма, что почти сразу смешалось с водяной взвесью густого тумана.

Хриплый, похожий на скрип давно несмазанных петель, голос Декстера Уолта ударил по нервам Уизли. Из-за этого мужчина лишь титаническим усилием воли удержал лицо неподвижным.

— Задумался, — покачал головой Артур.

— Я вижу, — хмыкнул Уолт, смачно плюнув на камни мостовой, — Заходить будешь или решил милостыню тут собирать?

— Пошли, — процедил Уизли, едва удержавшийся от далеких от приличий выражений.

Покосившись на Артура, Уолт хмыкнул и, пропустив искалеченного мужчину впереди себя, направился внутрь здания, не забыв окинуть тяжелым цепким взглядом улицу. В этот момент лысый старик выглядел столь же далеким от благодушия и доброты, как проститутка от благочестия и невинности. Те обитатели Лютого Переулка, что хорошо