разрешил взять игрушки Камиль и Мартина, которые пылились там десятилетиями, а еще рождественские елки и искусственные сосны с лампочками – их они расставили по дому. Дожидаться декабря не было нужды. Анита взяла набор глиняных чайников и чашек и предложила выпить тошнотворного чайку, приготовленного ею из найденных в саду листочков. Самуил проглотил варево, подсластив его парой ложек меда. Девочка катала свою ужасную Диди и Пако на английской машинке, принадлежавшей Камиль, а новая кукла-зомби лежала брошенной. Аните нравилось держаться за ошейник или намордник Пако – ради близости, а не по необходимости. Она настаивала, чтобы ей не помогали.

– Я могу сама, – твердила она, как мантру.

Самуил был поражен. Он никогда не жил в воображаемом мире, с самого детства спустившись с небес на суровую землю, но ей, пережившей муки, подобные тем, которые перенес он, удавалось улетать в фантастическое измерение. Чердак, сад, пустые комнаты были ее любимыми укрытиями.

Прислушавшись к шепоту девочки, Самуил узнал об Асабааре, далекой звезде, на которую она часто летала и брала с собой Пако. Асабаар был идеальным миром торжествующего счастья, местом, где воссоединяются разлученные. Поначалу Анита говорила на смеси двух языков, но все больше училась и смотрела телевизор, английский стал преобладать, и Самуил понемногу начал ее понимать.

– Ты заметила, что Анита говорит сама с собой? Наверное, у нее есть воображаемый друг – так часто бывает у одиноких детей, – сказал он Летисии.

– Она разговаривает с младшей сестрой.

– Что? С какой сестрой? – удивился Самуил.

– С Клаудией. Она погибла в той аварии, из-за которой Анита ослепла. Клаудии было три года, а Аните только исполнилось шесть. Они были очень близки. Тряпичная кукла принадлежала сестре, поэтому Анита так ее и любит.

– Откуда ты все это знаешь?

– Потому что я спросила у нее, Мистер Богарт.

– Она сказала, что Клаудия умерла?

– Да. Она ведь не сумасшедшая и знает, что Клаудии здесь нет. Бедная девочка… Сначала умер отец, потом сестра, она потеряла зрение, мать чуть не убили, и ей пришлось покинуть дом и бабушку, а здесь их разлучили и она осталась совсем одна. Анита воскресила сестру, чтобы хоть она была рядом.

– Не знаю, как она сможет оправиться после такого… – пробормотал Самуил.

– Она сильная. Надеюсь, со временем все наладится, – ответила Летисия.

* * *

Несколько недель Самуил думал об изменениях, которые внесет в свое завещание. Он назначил своему адвокату встречу по «зуму», чтобы дать все инструкции, и уведомил об этом Летисию. После его смерти дом перейдет в доверительную собственность Аните, а она, как тетя девочки, будет им управлять.

– Не говорите так, а то смерть накликаете. А что скажет Камиль? Она обвинит во всем меня – мол, домработница обманом заставила старика изменить завещание.

– Камиль унаследует все остальное имущество. И она не узнает, пока не станет слишком поздно. У меня есть справки от двух врачей, подтверждающие, что я полностью дееспособен. Вот увидишь, с Камиль все устроится. Надин всегда говорила, что этот дом должен быть убежищем для тех, кто в нем нуждается. Я хочу, чтобы он помог Аните получить образование.

– А кто сказал, что она останется здесь?

– Где бы она ни оказалась, ей понадобится образование. Если ты продашь дом, денег хватит. Если захочешь его сдавать, это будет приносить хорошую ежемесячную ренту.

– Сдавать? Да он же разваливается!

– Не преувеличивай. Конечно, придется кое-что починить, когда кончится пандемия, – сказал Самуил.

– Здесь столько комнат… Вы говорили, что раньше здесь было веселое заведение.

– Ради бога, Летисия, не вздумай открыть здесь бордель!

– Это сложно, но я могла бы сдавать комнаты студентам. Что-то вроде пансиона, как считаете?

– Если ты считаешь, что так лучше, – в добрый путь. Меня-то уже похоронят. Никакого крематория, я хочу могилу рядом с Надин.

– Гляжу, вы мне сильно доверяете.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях, честности и привязанности к Аните. Какие новости от Фрэнка Анджилери?

– Он говорит, если в ноябре после президентских выборов сменится правительство, они обязательно попытаются воссоединить семьи.

– Пустые иллюзии, Летисия. До выборов осталось полтора месяца, и никто не гарантирует результат, – заметил Самуил.

– Вы всегда такой пессимист!

– Я не могу быть оптимистом в этом дерьмовом мире, но сейчас у меня есть желание его изменить, чего раньше со мной не бывало.

Анита

Беркли, сентябрь 2020 года

В этом саду глубоко в кустах мы построим секретный домик, чтобы его никто не нашел, и приготовим чай с водой и листочками – специально для ангелинок и волшебных обитателей леса. Я знаю, какие листочки нужны. Мы пригласим и Пако, но он не любит чай, ему больше нравятся печенюшки или косточки. Возьму печенье, оно всегда есть на кухне у тети Лети, но с косточкой будет сложнее. Мы обязательно пригласим Мистера Богарта, Клаудия, потому что он старенький и очень к нам добр. Он такой хороший, что когда-нибудь мы возьмем его на Асабаар. Мистер Богарт говорит, что, когда вирус кончится, я пойду в школу, но мне нравится учиться с ним, потому что он никогда не сердится, даже если я делаю ошибки или играю не те ноты. Не сердится даже из-за того, что Пако теперь больше любит меня.

А еще мы поставим ловушку, чтобы защищаться от жестоких мальчиков и плохих мужчин. Сначала нужно выкопать большую яму и раздобыть сеть, как на пляже Эль-Тунко. Яму прикроем ветками и листьями, чтобы злодей ее не заметил и свалился вниз, а потом мы набросим сеть и поймаем его живьем. А там разберемся, что с ним делать. Там видно будет. Если это окажется Карлос или мистер Рик, мы бросим его умирать от голода и жажды. А если, например, Какашка-Червячок, мы закидаем его камнями, оставим там на всю ночь, а на следующий день отпустим. С чего ты взяла, что в этом саду водятся змеи, Клаудия? Здесь их нет, они остались в Сальвадоре. Зато тут живут эльфы, маленькие, с длинными заостренными ушками, всякие феи, нимфы и даже единорог, а может быть, и два, это не точно, они пугливые и всегда прячутся, поэтому мы их не видели. А еще есть клад, который закопали пираты. Когда мы его найдем, отправим Тите Эду золотые монеты, чтобы ей больше никогда не пришлось работать. А что до пиратов, то это было сто лет назад, а сейчас они пропали – их депортировали.

* * *

Мистер Богарт заставил меня поговорить с глазным врачом по «зуму», и мне пришлось