Он усмехнулся привидевшимуся ему варианту будущего и стряхнул наваждение.

— Ты, похоже, вообще не услышал, что я сказала? — пихнула его в бок Гортензия.

— Почему? Я тебя услышал. Конечно, мы сейчас пойдём и поздравим наших сегодняшних героев.

При виде ведущих негромкую беседу герцога и баронессы Пален, решивших подойти к героям дня, все толпящиеся зрители почтительно расступались и замолкали, стремясь расслышать, о чём идёт разговор у самых главных владетелей герцогства Сфорц.

Со стороны, их поведение сегодня напоминало, наверное, супружеское, но, Олег был уверен, что так не то, что сказать — подумать никто не посмеет. Генерала Чека и его жену все знали и уважали. Хотя, конечно же, Гортензия выглядела так молодо, что будь они, действительно, мужем и женой, это выглядело бы вполне естественно.

Но Чек, отправившись на восток герцогства вместе с передислоцированными туда полками, в верности своей жены мог быть полностью уверен. И не потому, что она, как жена Цезаря, была вне подозрений, а потому, что они оба искренне друг друга любили и уважали.

А вообще, в этом мире, средневековье отличалось от земного и в отношениях к женщинам. Об эмансипации тут и речи не шло, но надевать на них пояса верности, тут и в голову бы никому не пришло.

В одном из музеев Олег, однажды, видел этот предмет форменного издевательства над человеком.

Сделанный из дрянного тяжёлого железа, с зубчатыми отверстиями, через которые можно было справлять нужду, но невозможно согрешить, он вызвал тогда у Олега содрогание. Особенно, когда он представил, что носить этот предмет кому-то приходилось годами, пока их любимый в каком-нибудь очередном крестовом походе геройствовал и грабил. А запах какой должен был стоять?

Впрочем, и сами муженьки этих дам подвергали себя пыткам, порой, не меньшим, подолгу не снимая доспехов и лат.

Рыцари тех времён были настоящими машинами войны. Они не только обладали огромной силой, тренируясь в овладении оружием, с того момента, как начинали ходить, но и сами по себе были оружием. Химическим, из-за той непереносимой вони, которая от них исходила, ведь мылись они только один раз в своей жизни, при рождении. Биологическим, из-за того, что могли атаковать не только холодным оружием, но и своими вшами и блохами. Бактериологическим, из-за того, что заражали покорённые земли всякими эпидемиями — население того же Константинополя, после его захвата крестоносцами, больше пострадало от всякой заразы, принесённой ими, чем от грабежей и убийств.

Одно время Олег интересовался историей, и когда весь романтизм от чтения книг, вроде Айвенго, прошёл, он, по-настоящему, был изумлён тому, как Батыю, Александру Невскому, Даниилу Галицкому или Салах-ад-Дину удавалось побеждать эти чудовищные организмы войны, являвшиеся, по своей сути, оружием массового поражения. Задолго да появления всяких ипритов или зоманов с ви-газами.

Однажды появившуюся у него мысль создать и в этом мире подобный могучий инструмент, Олег отбросил от себя почти сразу. И не только потому, что было бы очень сложно организовать прикрытие Сферами двигающуюся на скорости лаву, но и потому, что люди этого мира, хоть и жили часто тоже в грязи и зловонии, из-за отсутствия нормальных средств гигиены и нормально работающих сетей водопроводов и канализаций, всё же старались часто мыться и стирать бельё.

Вряд ли, кто-нибудь из них смог бы выдержать то, что легко переносили европейские рыцари.

— Поздравляю вас с успешным выступлением, — подойдя к сцене, Олег откинул появившиеся некстати мысли, — Я вами доволен. Не мог сдержать слёз. Молодцы!

Подойдя к каждому из актёров и актрисс, герцог ободряюще хлопал по плечу и вручал один из заранее подготовленных кошельков, которые нёс за ним в кожанном мешочке молодой раб, в каждом из которых было по тридцать рублей серебрянными рублёвыми монетами.

Мнение, что художник должен быть голодным, он не разделял. И не вручил такой же кошелёк режиссёру, директору школы Каре, по другой причине.

— У меня для тебя другая награда приготовлена, — сказал он, обняв её после того, как она закончила обниматься со своей тёткой Гортензией, — Ты эту награду давно заслужила. Сегодня же вечером получишь. Ничего на сегодня не планируй. Жду к ужину у себя во дворце. Ты, кстати, тоже приходи, — сказал он Гортензии.

— Вообще-то, я сегодня и не планировала из дворца уходить, — улыбнулась магиня, — Сгораю от любопытства, что ты Каре подготовил. Мне-то скажешь заранее? — спросила она его полушёпотом на ухо.

Олег улыбнулся и помотал головой.

Гости расходиться не торопились, а вернее, даже и не собирались. Часть баронов со своими семействами, вместе с разнаряженным Лешиком среди них, пытались протолкнуться поближе к герцогу и баронессе Пален. И Олег понял, что пора удалиться.

Найдя глазами Клейна, мигнул тому, чтобы приблизился.

— Давай, организуй мне тут эвакуацию. Хватит им здесь такой толпой бродить. И до ужина подготовь документы по судебным делам. А к ужину, сам знаешь, что, — сказал он своему министру Двора, когда тот пробился к нему.

В отличие от Кары, Клейн знал о подарках, которые герцог приготовил. Во-первых, Клейн сам был одним из получателей подарка, а во-вторых, он принимал участие в их подготовке.

Уйти сразу у герцога не получилось. Почти склянку ему пришлось выслушивать славословия в свой адрес, просьбы от баронов и скрытые намёки намёки от баронет, а, иногда, и от баронесс.

Создавая свою столицу Олег меньше выматывался, чем за эту склянку, большей частью, пустой болтовни.

Но всему когда-то приходит конец. Сославшись на неотложные дела, он, не обидев своих вассалов, ушёл к себе, где его ждал скромный обед на одного.

Как всегда молчаливая Мона, прислуживая за столом, не отвлекала его от размышлений. А размышлять ему сейчас было о чём.

Олег решил всерьёз реформировать судебную систему.

Судебная власть в Виноре, да и в других государствах, насколько он был в курсе, была сосредоточена в руках владетелей — феодалов или городских магистратов. О принципе её отделения в отдельную ветвь, тут даже и не задумывались.

Впрочем, это бароны, как правило, судили сами, а владетели, рангом повыше — графы, маркизы, герцоги, чаще передавали эту часть своих полномочий кому-то из доверенных людей, как правило, и так имеющих исполнительную власть. Единственным, пожалуй, исключением из этого правила в Виноре был король, назначавший отдельных людей, которые, кроме права суда, иными полномочиями не обладали.

Разбирательства тут были недолгими, а решения выносились устно. Крайне редко случалось, когда какое-нибудь судебное решение записывалось на навощёную доску, да и случалось это только тогда, когда место исполнения приговора находилось достаточно далеко от места его вынесения.

Это было и понятно — слишком дорого было бы писать приговоры на выделанной коже, особенно, с учётом их количества. Олег, ещё когда жил в Сольте, первое время испытывал нешуточное удивление от множества проводимых там, чуть ли ни ежедневно, казней и экзекуций.