— Узнать координаты Главного штаба…

— Почему тебя послали сюда — в это село? Что вашему руководству известно обо мне и тех, кто здесь бывает?

— Позвольте мне умыться и выпить воды? — попросила девушка, ощущая, как из носа по щеке потекла кровь.

— Вытри ей лицо и напои, — нетерпеливо распорядился кавказец.

Жена поспешно выполнила приказание и стала выталкивать за дверь прорвавшихся в комнату двух мальчуганов…

— Итак, я слушаю, — продолжил он допрос.

— Вы должны дать мне гарантии… — попробовала торговаться она.

Грубо схватив «беженку» за волосы и приподняв над покрывалом ее голову, тот сквозь зубы процедил:

— Могу твердо гарантировать только одно: в ближайший час тебе не распорют утробу и не скормят внутренности собакам. Это сделают позже. Если будешь говорить…

— Хорошо, я скажу… Отпустите волосы…

Арсен ослабил мертвую хватку и темные локоны, просочившись меж пальцев, выскользнули из побелевшего кулака…

— Разведка службы безопасности отправляет своих агентов по тем предгорным селам, где отмечено появление боевиков. Лично о вас мне ничего не известно, значит не известно и моему командованию.

— Каким образом ты должна была завершить задание?

— Независимо от результатов, я обязана вернуться до двенадцатого июля.

— Куда вернуться и как?

— Так же самостоятельно. Либо на военную базу Ханкалы, либо к старшему представителю ФСБ Гудермеса, либо — в самом крайнем случае — добираться до Моздока.

Помощник начальника Главного штаба снова задумался, потом ненадолго исчез, а вернулся в комнату, неся в руке наполненный прозрачной жидкостью одноразовый шприц. Серые глаза Арины снова стали колючими, она попыталась сопротивляться, но, получив сильный удар в лицо, затихла и почти не чувствовала, как чеченец ловко вогнал в вену на локтевом сгибе тонкую иглу. Не чувствовала и не понимала, сколько раз потом повторялась эта процедура…

— Ариша, милая, ну к чему тебе эта служба? Это же мужское занятие, а тебя ждет прекрасная работа в центре Петербурга! Ты же собиралась заниматься наукой, хотела поступать в аспирантуру… А потом ведь стоит побеспокоиться и о прямом женском предназначении — ты должна выйти замуж, нарожать здоровых детей… — откуда-то издалека доносился надрывный и одновременно ласковый голос мамы. Где-то там же незримо присутствовал и молчаливый отец, своей невозмутимой гордой статью, добавлявший весомости словам жены.

Но родных и до боли знакомых лиц было никак не разглядеть из-за густого, мерзкого, липкого тумана, застилавшего взор Арины Северцевой. И уж совершенно невозможно было ответить, повиниться, позвать на помощь…

Обойдя горами и пролесками несколько сел и прилично посбивав о камни новую модельную обувку, абсолютно неприспособленную к подобным испытаниям, подполковник приближался к южной окраине Урус-Мартана. Прицел Кравчука очень помог в этом ночном многокилометровом марафоне — однажды офицер вовремя приметил идущий навстречу вооруженный отряд чеченцев и успел исчезнуть с их пути.

На протяжении пятичасового марш-броска Извольский ломал голову над неразрешимой проблемой: каким способом отыскать в райцентре следы недавно гостившего там «клиента»?.. При этом спецназовец сознательно старался держать шоссе, соединявшее Веранды с Урус-Мартаном, в поле зрения, дабы заметить черный «Джип», ежели его хозяину вздумается снова наведаться в большой поселок городского типа. При таком раскладе, появлялись бы два значительных бонуса: возможность парой выстрелов остановить машину прямо на дороге и попытаться захватить Умаджиева, а в случае неудачи отыскать в районном центре заметный автомобиль и ждать появления Арсена. Он даже вторично попытал счастья и вышел на связь через спутник с неизвестным фээсбэшником, наивно попросив сообщить, когда маячок двинется на север… Тот холодно ответил, что сигнал от радиомаяка больше не поступает… «Закончился заряд в его аккумуляторе? Или… — подумал тогда Георгий и вдруг остановился от пришедшей в голову страшной гипотезы: — Или эти твари, выбивая нужные сведения, замучили ее до предела человеческого терпения…»

Начинало светать. До окраины большого поселка оставалось не менее километра, а окончательное решение относительно дальнейших действий у Георгия еще не созрело. Решив немного перевести дух, он остановился, отряхнул от пыли брюки и, дабы вытереть со лба испарину, стал машинально шарить по боковым карманам пиджака в поисках платка, которого в этот костюм никто и никогда не клал. Вместо платка пальцы неожиданно нащупали упаковки со шприц-ампулами…

— Медикаменты!.. — прошептал заместитель командира «Шторма» и от волнения присел на валун, напрочь позабыв о новеньком костюме. — В палатке приемника Умаджиева мы с Болотовым натолкнулись на две сумки, доверху набитые медикаментами! А потом амир признался, что эти сумки передал ему сам Умаджиев. Но где тот сумел раздобыть такое количество снадобий?!

Он порывисто встал и двинулся дальше, мысленно выплетая логические ниточки из чрезвычайно важной зацепки: «Лекарствами его могли снабдить или в горной базе Абдул-Малика, или здесь — в Урус-Мартане, где имеется несколько аптек и приличная районная больница. Но первый вариант менее правдоподобен… Во-первых, тащить с гор два огромных баула по узкой лазейке, петляющей в минных заграждениях — это верх неудобства. А во-вторых, зачем уменьшать запас медикаментов базы, когда путь к Харсеною, в окрестностях которого обитают бывшие подопечные Арсена, аккурат проходит через райцентр?..»

Догадка, бесспорно указывающая на правильность избранного плана действий, заставляла продолжить путь едва ли не бегом. Сей пыл охлаждало раннее время — больница и аптеки городка наверняка еще были закрыты. К тому же и координаты все одно оставались непомерно размытыми и не выясненными с точностью, необходимой для решительных, скорых шагов.

«Нужно представить этого Арсена… Как следует представить внешность, характер, мысли, поведение этакого бая, одного из хозяев здешних мест… — в такт шагам размышлял Жорж. — Вот, предположим, он вернулся после налета на Ингушетию в Малые Веранды — на отдых. Его участие в налете сомнению не подлежит, коль числится в списке Болотова на уничтожение. Стало быть, вернулся… и что?.. Радуйся, набирайся сил для следующих злодейств, общайся с женой, детьми!.. Так нет же — понесло басмача в райцентр. Зачем?!»

Он на ходу вынул сигареты. Чуть замедлив шаг, щелкнул зажигалкой. Прикрыв огонек ладонью, склонился над ним и вдруг невольно вспомнил о поврежденной шее — жесткий ворот новой рубашки при малейших движениях головы тер и раздражал рану под куском недавно прилепленного пластыря. Сделав первую затяжку, Извольский осторожно потрогал шею и внезапно замер, пораженный еще одним смелым предположением…

— А если его, так же как и меня, зацепило пулей или осколком? — прошептал он, позабыв о подпаленной сигарете. — А что?.. Там в Ингушетии они орудовали ночью, стрельба велась обеими сторонами, и это вполне могло произойти. Тогда объясняется и срочный вояж «клиента» в Урус-Мартан, и последующая добыча в виде двух сумок с лекарствами и перевязочными материалами.