– Конечно, вы можете не отвечать на вопросы, если считаете, что они могут вас скомпрометировать, однако ваш отказ вынуждает нас сделать определенные выводы.

– Вы мне угрожаете?

– Просто предупреждаю.

– А если я поблагодарю вас за предупреждение и все равно не стану отвечать на вопросы?

– В этом случае… ну…

– В этом случае вам остается лишь арестовать меня и обвинить в убийстве или пособничестве преступлению. Вы готовы зайти так далеко?

Начальник полиции не был к этому готов, но тем не менее произнес:

– А вы рискните.

Художник принялся барабанить пальцами по столу. На каминной полке громко тикали часы, из сада доносились возгласы Миры, игравшей в салочки с матерью и няней.

– Хорошо, – кивнул Стрэчен. – Что именно в рассказе Фаррена требует моего подтверждения?

Сэр Максвелл Джеймисон вновь испытал раздражение, поскольку вовсе не собирался заглатывать брошенную Стрэченом наживку.

– Так дело не пойдет, мистер Стрэчен, – язвительно произнес он. – Будет лучше, если вы изложите мне свою версию произошедшего. Начните с рассказа о том, где вы находились в понедельник днем.

– На этюдах. Рисовал.

– Где именно?

– В Балме. Вам нужны доказательства? Могу показать картину, хотя на ней нет никаких признаков того, что она была написана в понедельник. Но наверняка кто-нибудь видел мою машину. Я оставил ее в поле, а сам спустился на край утеса. Я рисовал остров Росс. Цена за готовую картину – пятьдесят гиней.

– В котором часу вы оттуда уехали?

– Примерно в половине восьмого.

– И освещение было достаточное?

– Господи! – воскликнул Стрэчен. – Хотите блеснуть своими знаниями в области живописи? Нет, света было маловато. Но я прихватил с собой обед, состоявший из холодного мяса, сэндвичей, булочек, темного хлеба, сыра и помидоров. Все это я запил бутылкой «Уортингтона». Чтобы как-то развлечься во время поедания всей этой снеди, я прихватил с собой книгу. Интересную. Про убийство, совершенное в этих краях. «Последнее путешествие сэра Джона Мэджилла» мистера Крофтса. Вам надо непременно прочитать ее. Полицейские в этой книге позвали на помощь детективов из Скотленд-Ярда.

При упоминании об этом сэру Максвеллу удалось сохранить непроницаемое лицо.

– Во сколько вы вернулись в Гейтхаус?

– Я туда не возвращался. Двинулся в Тонгланд.

– И проезжали через Керкубри?

– Я ведь не на аэроплане летел. Разумеется, проезжал через Керкубри.

– В котором часу?

– Около восьми.

– Вас кто-нибудь видел?

– Вне всяких сомнений. По собственному опыту знаю, что по Керкубри невозможно проехать, не будучи замеченным по меньшей мере полудюжиной человек.

– Вы не останавливались?

– Нет.

– Итак, вы отправились в Тонгланд. Чем там занимались?

– Рыбачил. Набил полную сумку. Мне попались две крупные форели: одна весом три четверти фунта, а другая – семь унций, – и еще три мелкие, но я тоже прихватил их с собой.

– Вы кого-нибудь там видели?

– Не припоминаю. Я знаком со смотрителем, однако его на месте не было. Но наверняка кто-то заметил меня.

– Когда вы уехали из Тонгланда?

– Около одиннадцати часов. Рыба утратила свой энтузиазм, и я тоже.

– А потом?

– Я направился домой, как примерный семьянин. Был на месте примерно в полночь.

– Вы можете назвать свидетелей?

– Естественно. Моя жена и наша служанка. Но они готовы поклясться в чем угодно, если я их попрошу.

– Не сомневаюсь, – произнес сэр Максвелл, которого нисколько не задел сарказм собеседника. – Что случилось позднее?

– Я снова уехал на машине.

– Зачем?

– На поиски Фаррена.

– Что заставило вас так поступить?

– Я получил от него записку.

– Она сохранилась?

– Нет, я ее сжег.

– Что именно в ней говорилось?

– Фаррен писал, что собирается покончить с собой. Я решил, что мне нужно остановить его.

– Он сообщил, где его искать?

– Нет, но я предположил, что Фаррен направился в холмы близ Критауна. Мы иногда обсуждали с ним самоубийство, и старый рудник в этом смысле привлекал его.

– Вы поехали прямо в Критаун?

– Да.

– Вы абсолютно в этом уверены, мистер Стрэчен?

– Да, конечно.

Максвелл слыл осторожным человеком, и что-то в голосе Стрэчена навело его на мысль, что художник лжет. Внезапное озарение заставило Максвелла блефовать.

– В таком случае вы удивитесь, если я скажу, что ваш автомобиль видели на дороге между гостиницей «Энвос» и Стэндинг-Стоун-Пулом между полуночью и половиной первого.

Стрэчен был явно не готов к подобному.

– Да, – кивнул он. – Пожалуй, удивлюсь.

– Всегда найдется какой-нибудь не в меру любопытный прохожий. А теперь, раз уж мы об этом заговорили, поясните, почему вы оказались на этой дороге.

– Я поехал… потому что…

– Вы направились к дому Кэмпбелла, мистер Стрэчен. Не отрицайте, вас там видели. Зачем вы туда поехали?

– Я подумал, что, возможно, найду Фаррена там. Он недолюбливал Кэмпбелла, и я решил, что он захотел потребовать от того какого-то объяснения.

– Разве не странно, что вам пришла в голову такая мысль?

– Нет. Что толку прикидываться, будто Фаррен с покойным были на дружеской ноге? К тому же в тот вечер они повздорили…

– Однако в тот момент вы не могли этого знать, мистер Стрэчен. Вы сказали, что из Балма поехали прямо в Тонгланд, не останавливаясь и не разговаривая с кем-либо в Керкубри.

– Верно. Но коль уж Фаррен собрался свести счеты с жизнью, случилось что-то серьезное. Я прикинул и сделал выводы.

– Понимаю. Просто хотел уточнить. Ничто в записке Фаррена не указывало на то, что он собирался навестить мистера Кэмпбелла?

– Нет.

– Мистер Стрэчен, я должен еще раз вас предупредить о том, что если вы будете и дальше продолжать скрывать от нас правду, то навлечете на себя серьезные неприятности. Нам известно содержание записки.

– Неужели? – Стрэчен пожал плечами. – Но если вы все знаете, то зачем спрашиваете у меня?

– Хотим выслушать ваше мнение о случившемся, мистер Стрэчен. Но должен заметить, что своим отношением вы лишь осложняете положение мистера Фаррена и вводите в заблуждение следствие.