– Илья, одолжи пистолет. С длинностволом тут не развернуться.

Химик скуп, но текущий момент понимает.

– С тебя патрон!

Киваю. Передергиваю затвор, загоняю патрон в патронник. Вкладываю пистолет в горячую ладонь Марика, направляю оружие в висок команча. Тот уже совсем плох – синие губы, редкое поверхностное дыхание.

Марафон со смертью. Не понять, кто из пацанов отойдет первым.

Серьезно смотрю на Яну:

– Марик должен очнуться. И сознательно нажать на курок. Сам. Нашатырь есть? Тащи!

Через минуту наблюдаем тихую истерику. Глотающая слезы и беспрерывно шепчущая ласковости Яна тычет под нос Марику ватку со спиртом. Тот дергается, рефлекторно отворачивает голову, но в себя не приходит.

Картина выносит мне мозг. Два залитых кровью пацана на белом кружеве. Рыдающая девчонка и я, направляющий чужую руку с пистолетом в висок команча.

– Илья! – хриплю зло. – Есть еще та дурь, что Скрипачу вколол?

– Я ее вообще-то не рожаю, там травки еще те… Тот же аддерол так просто не достать… – Илюха бурчит скорее по привычке, копаясь в крохотной поясной сумочке.

Наконец, извлекает одноразовый шприц:

– Колоть?

– А поможет?

Закусившая кулак Яна с надеждой и страхом смотрит на нас.

Илья пожимает плечами:

– Пятьдесят на пятьдесят. Либо да, либо нет.

– Жми!

Илюха снимает колпачок, щелчком пальцев выбивает воздушные пузыри, картинно пшикает струей в воздух. И тут же – решительно всаживает иглу Марику в бедро. Медленно вводит мутную смесь.

Отбросив шприц в сторону, выжидает с минуту, затем отбирает у Яны нашатырь. Щедро плещет на ватку и тычет ей Марику под нос.

Хрип, резко распахнувшиеся глаза и тут же – оглушительный выстрел, сбрасывающий нас с кровати.

– Марик! – Яна бросается к изогнутому экстазом парню.

Я же смотрю на команча. Сглатываю ком в горле, отвожу глаза, стираю брызги чужой крови со своей щеки.

Илья солидарен:

– Гореть нам в аду…

Согласно киваю:

– Мы уже в аду…

Уснувшего Марика оставляем на попечение Яны. Обещаем вернуться за ребятами ночью. Сами же галантно уходим, прихватив на память ящик яблок из прихожей.

Что характерно – совесть не беспокоит.

Отыскали припаркованную среди мусорных контейнеров магазинную телегу. Сморщив носы, скинули с нее нехитрую маскировку и, поднатужившись, докатили до нашего подъезда.

А затем были полчаса разгрузочных работ, чуть не вытряхнувших из нас душу. Мешок на плечи, и пешком под крышу. Шестнадцать ступеней в марше, тридцать две – на этаж. Весь путь – семьсот шестьдесят восемь шагов.

Зуб даю – завтра никто из нас не встанет.

Настроение мрачное, под стать дыму над городом. И только чистая радость малышни при виде яблок да бескорыстное мурчанье Ратника – хоть немного рассеивают муть на душе.

Скинув на этаже последний мешок сахара, я с кряхтением доковылял до своей квартиры и рухнул на диван. Рядом, незваным татарином, со стоном приземлился Илья. Закинув ноги в грязных носках на спинку дивана, он с облегчением выдохнул:

– Все, сиеста. Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым.

Оценив мой сморщенный нос и осуждающий взгляд, добавил:

– Пардон! – и, стянув носки, закинул их в угол.

Не удержавшись, отвешиваю засранцу смачного леща:

– Не сри где живешь! Мусорник на кухне!

Обиженно бурчащий Илья уковылял на кухню, а я завел на телефоне часовой таймер и мгновенно провалился в сон.

Просыпалось тяжело. Дневной сон – дело непредсказуемое. Когда сил прибавит, а когда в овощ превратит.

Огромная чашка кофе от заботливого Кира чуть поправила ситуацию. Парень не мог нарадоваться походной горелке и не упускал возможности раскочегарить ее вновь. За неполные сутки мы уже отведали комковатых блинчиков, горячих бутербродов с дикой смесью варенья и, на удивление, вполне благородную жареную картоху на трофейном сале.

Как ни странно, ноги хоть и подрагивали – но держали уверенно. И если это не сверхспособности, то я Лорд Крови. Хех… Знать бы еще кто это… Слышь, квартирант? Лорд Крови, это я, что ли?

– Я… – угрожающим эхом прозвучало в голове.

Ну-ну… Интересно, все пацаны заполучили незваного соседа и теперь ловко шифруются? Или я один такой особенный? С головой у меня с детства непорядок, возможны любые сюрпризы.

Прошелся по квартире.

Карина и кот усердно ковыряются в вазонах. Сердобольный Алик прошелся по десятку квартир и стащил к нам на этаж все, что хоть каким-то краем относилось к ботанике. Замученные цветы в горшках, пакеты каких-то семян и предмет особой гордости – мешки с землей.

Не заржать удалось с большим трудом. Ну не аграрий Алик, не аграрий… Хотя песок для бетона и наполнитель для кошачьего лотка нам по-любому пригодятся.

Генка помирать пока не торопился. Лежал себе с трагическим видом и жалобно хлопал влажными глазами в потолок. Когда никто не видел – надувал от скуки слюнями пузыри. Ну и благодарно прикрывал веки, когда “я же мать” Инга меняла ему компресс на героически исцарапанном лбу.

Девушка же нас демонстративно игнорила. По квартире перемещалась с видом принцессы в изгнании, в спешке покинувшей горящий дворец. А это значит – минимум одежды, максимум золота и голого тела. Нос к потолку, презрение в глазах, в разговоре резка – аки кобра. В ушах принцессы долбится ритмичная музыка из позаимствованных у меня наушников. Пока мы добывали стратегические ресурсы, девица прошмыгнулась по дому в поисках дамских и ювелирных ништяков.

В принесенных нами продуктах ковырялась брезгливо, одним пальчиком. Однако до деликатесов снизошла – и уволокла в спальню солидную охапку ништяков.

Снующий туда-сюда Илья потянул носом оставшийся после Инги шлейф запахов:

– Коньячком наша фея балуется. И где только берет?

– Ты думаешь?

Илья кивнул:

– Уверен! Пьяная девушка своей звезде не хозяйка. Ну и патронам тоже…

Химик подмигнул, разжал кулак и продемонстрировал два тупоносых патрона.

– Спер? – с облегчением уточнил я.

Ну напрягал меня ствол в неадекватных руках!

– Да ты что?! – возмутился Илья. – Махнул не глядя! Я ей гильзы стреляные запихнул. Все равно не шарит ни фига… Зато – целую обойму! Стрелять не перестрелять, в рот мне ноги…

Я фыркнул, отвесил легкий подзатыльник и подтолкнул парня в коридор. Пора было выдвигаться в очередной рейд. Ну а не ругаться при детях мы еще вчера договорились. Ровно с тех пор, как услышали, КАКИМИ словами выговаривает маленькая Карина ошарашенному Ратнику.