Бет охватило чувство, до этого посетившее ее всего один раз – на турнире в Мехико, во время партии с Борговым. Теперь она снова ощутила себя ребенком, который пытается перехитрить взрослого. Делая второй ход, Бет взглянула на Бенни, увидела, насколько серьезное у него выражение лица, и ей показалось, что она не готова к этой игре. Но в то же время Бет знала, что это неправда, знала, что в Мехико она разгромила целую шеренгу заслуженных профессионалов, прежде чем проявила слабость в финале с Борговым. Она помнила, что на том турнире решительно ставила мат одному гроссмейстеру за другим, что даже в детстве, в свои восемь лет, играя с уборщиком в приюте «Метуэн-Хоум», действовала с уверенностью и мощью, которая уже тогда была примечательной, уже тогда профессиональной. И все же теперь, вопреки всякой логике, Бет чувствовала себя неопытной.

Бенни взял на размышление несколько минут – и сделал неожиданный ход. Вместо того чтобы вывести с начальной позиции ферзевую пешку, он пошел пешкой ферзевого слона на четвертое поле. Теперь эта пешка, беззащитная, стояла напротив такой же пешки Бет, а она смотрела на нее целую минуту, пытаясь разгадать, что замышляет Бенни. Возможно, он собирается применить систему Мароци, но в необычном порядке. Это было что-то новенькое – не исключено, что Бенни придумал такой поворот специально для партии с ней. Бет стало не по себе – она изучила весь сборник партий Бенни Уоттса, но не подготовила ничего особенного для встречи с ним за шахматной доской и приступила к игре, как обычно, полагаясь на интуицию и свои навыки в нападении.

А потом она вдруг поняла, что в этом ходе соперника нет угрозы – ничего такого, с чем она не сумеет справиться, его ход не предвещает. До нее стало доходить, что ей вовсе не обязательно участвовать в том, что затевает Бенни. Ведь можно отклонить приглашение. Если сейчас пойти конем на третье поле ферзевого слона, ход Бенни, скорее всего, окажется бесцельным. Должно быть, он просто закинул удочку с наживкой, желая получить мгновенное преимущество – как в быстрых шахматах. Бет вывела коня с начальной позиции. «К чертям собачьим!» – сказала бы Альма Уитли.

Бенни пошел пешкой на четвертое поле ферзя. Бет взяла его пешку, и он отыгрался конем. Бет вывела второго коня и ждала, что он сделает то же самое – тогда ей удастся сначала связать его фигуру, потом сбить и получить сдвоенные пешки. Тот ход пешкой ферзевого слона дорого ему обойдется – она получит пусть небольшое, но крепкое преимущество.

Однако Бенни не стал развивать своего коня. Он просто сбил ее коня. Видимо, ему не нужны были сдвоенные пешки. Бет помедлила, прежде чем отыграть фигуру. Поразительно, но Бенни уже занял оборонительную позицию. Всего несколько минут назад она чувствовала себя новичком, а он попытался ее запутать на третьем ходу и теперь сам попал в сложное положение.

Взять его коня своей коневой пешкой с продвижением к центру казалось очевидным ходом. Если вместо коневой использовать ферзевую пешку, Бенни сможет разменять ферзей. Это лишит ее не только самой сильной фигуры, которую она любила бросать в быструю атаку, но и возможности рокировки. Бет протянула было руку к коневой пешке, чтобы взять коня соперника, но остановилась. Идея открыть вертикаль ферзя, при всей ее смелости, вдруг показалась привлекательной, и она принялась обдумывать эту возможность. Постепенно смелый ход начинал обретать смысл. При размене ферзей на такой ранней стадии рокировка будет не важна. Она сможет увести короля, как это делается в эндшпилях. Бет снова взглянула на Бенни и заметила, что он озадачен – не понимал, почему она тянет с простым решением отыграть коня. Неожиданно соперник показался ей не таким уж значительным. «К чертям собачьим!» – снова подумала она и взяла его коня ферзевой пешкой, открыв своего ферзя.

Бенни не колебался – он сбил ее ферзя своим и энергично хлопнул по кнопке часов. Даже не произнес слово «шах». Бет взяла его ферзя королем, а Бенни сделал ход пешкой второго слона, защищая свою королевскую пешку. Это был обычный оборонительный ход, но Бет возликовала. Потеряв ферзя на ранней стадии игры, она чувствовала себя голой, однако при этом начинала обретать уверенность в своих силах. Перехватить инициативу ей уже удалось – она это знала. Бет выдвинула пешку на четвертое поле короля. При таком положении на доске ход был нетривиальный и надежный – это согревало душу, – он открывал диагональ для ее ферзевого слона и вынуждал белую королевскую пешку тоже пойти на четвертую горизонталь. Бет оторвала взгляд от доски и осмотрелась. Партии за другими столами были в самом разгаре; примолкнувшие зрители внимательно наблюдали. Людей, стоявших в проходах, прибавилось, и они столпились в том месте, откуда было видно доску, за которой она играла с Бенни. Арбитр тем временем подошел к панели с изображением доски возле их стола и переместил картонную пешку на четвертое поле короля. Зрители принялись это обдумывать. Бет посмотрела в другой конец аудитории, за окно. День был чудесный, молодая листва зеленела на ветках под безукоризненно голубым небом. Бет чувствовала себя умиротворенной, свободной, открытой миру. Она одержит победу над Бенни. Разнесет его вдребезги.

Продолжение партии, пришедшее ей в голову на девятнадцатом ходу, было изысканным и дивно прекрасным. Следующие полдюжины ходов представились Бет так отчетливо, будто их спроецировали на экран, висящий прямо перед ней: ее ладья, слон и конь исполняли замысловатый танец на королевском фланге соперника. В этих ходах не было шаха и мата, они не приносила даже материального преимущества. Когда на двадцать пятом ходу ее конь встал на пятое поле ферзя и Бенни вынужден был ответить бесполезным перемещением пешки, поскольку ничего не мог сделать в свою защиту, она разменяла ладью и коня на ладью и коня, а затем вывела своего короля на третье поле ферзя. Поскольку количество фигур и пешек у них было равное, оставалось только пересчитать оставшиеся ходы. Чтобы довести пешку до восьмой горизонтали и превратить ее в ферзя, Бенни требовалось двенадцать ходов. Бет могла сделать это за десять.

Через несколько ходов Бенни вывел своего короля в безнадежной попытке сбить ее пешки прежде, чем она собьет его, но даже само движение руки, когда он перемещал фигуру, было вялым. А после того как Бет сбила его пешку ферзевого слона, он опрокинул черного короля на бок. Последовала тишина, а затем негромкие аплодисменты. Бет победила за тридцать ходов.

Когда они выходили из зала, Бенни сказал ей:

– Я не ожидал, что ты позволишь мне разменять ферзей.

– Я тоже этого не ожидала, – отозвалась Бет.

После церемонии награждения в субботу вечером Бенни повез ее в город отпраздновать победу в баре. Они выбрали столик в глубине, Бет быстро расправилась с первым бокалом пива и сразу заказала второй. На вкус оно оказалось восхитительным.

– Эй, полегче, – сказал Бенни. – Держи себя в руках. – Сам он еще не допил первую порцию.

– И то верно, – кивнула Бет и стала делать глотки поменьше. Настроение у нее и так было отличное. Ни одного поражения за весь чемпионат. Ни одной ничьей. Два последних соперника предлагали ей ничью в миттельшпилях, но она отказалась.