Алексеев нашел несколько ассигнаций.

Наконец, они набили себе карманы и подумали об отступлении.

Вторично перешагнув через труп генеральши, они вошли в кухню и подле раковины обмылись от крови.

— Загляни в окошко, — приказал Клусов Алексееву.

Тот прошел в столовую и посмотрел на мост.

Кадысев спокойно ходил взад и вперед.

Опасности, значит, нет.

— Идем, свободно! — сказал Алексеев.

Они прислушались, чуть приоткрыв дверь.

Все тихо.

Они выскользнули, спокойно сошли, никого не встретив во дворе, и через 5 минут были уже подле Кадысева.

Позади их было убийство.

В коридоре и комнатке лакея в безмолвии ужаса лежали два трупа, заливая кровью пол.

Убийцы прошли на Петербургскую сторону, заняли в трактире кабинет и приступили к дележке.

Все было у Клусова. Он теперь чувствовал себя хозяином положения. Денег было много, но все в бумагах!

Кадысев потемнел.

— А ассигнациями?

Всего сто с небольшим.

— Стоило и руки марать! Эх, дурни! Не сумели и искать! — выругался Кадысев.

— А это не деньги? — сказал Клусов.

— Я, брат грамотный, — ответил Кадысев, — это деньги, да с глазами. Бери хоть все себе, а бумажки поделим!

Алексеев сидел все время молча, как пришибленный.

— Мне же лучше, — сказал радостно Клусов и тотчас же разделил ассигнации.

Кадысев и Алексеев получили по 35 рублей.

— Ты, брат, лучше от греха купоны да эти акции сожги! — сказал на прощание Клусову Кадысев.

— На дурака напал! — засмеялся Клусов.

— Твое дело!

В 5 часов дня генерал вернулся домой и открыл ужасное преступление.

Убийство на Дворцовой набережной, среди белого дня, взволновало весь город.

И при наглости оно явилось таинственным. Кроме топора — никаких следов.

Ведение следствия по этому делу принял на себя сам начальник уголовной полиции В. Г Филиппов.

С чего начать? За что ухватиться?

В. Г Филиппов приказал записать все №№ похищенных акций, а также бумаг, от которых похищены отрезанные купоны, отпечатал их список в тысячах экземпляров и разослал во все банки, банкирские конторы и меняльные лавки по всей России с просьбой задержать всякого, кто придет менять купоны или продавать акции.

Второй мерой был пересмотр всех раньше живших в доме Штрандтман или служивших у него, так как убийство показывало знание и квартиры, и обычаев генерала.

Это был громадный труд. Было переспрошено до 1000 лиц, причем у некоторых велись переписки с провинцией, но результатов эта мера не дала.

Замечательно, что в числе опрошенных был и Кадысев, как служивший у Штрандтман лакеем 7 месяцев. Но он вел себя с такой непринужденной простотой, что был отпущен без тени подозрений.

Убийцы исчезли, терялась надежда и найти их, но предусмотрительная мера В. Г Филиппова скоро доказала свою полезность.

23-го марта из Рыбинска пришла телеграмма, в которой сообщалось, что в меняльной лавке задержаны мужчина и женщина, приходившие уже несколько раз менять пачки купонов от переименованных в описи бумаг.

В. Г. Филиппов тотчас командировал в Рыбинск двух агентов, и в Петербург были доставлены Клусов и его сожительница Бурышева.

Клусов недолго запирался, и следом за ним были арестованы Кадысев и Алексеев.

Кадысев оказался прав: деньги были с глазами.

Но не догадайся В. Г Филиппов прибегнуть к этой мере, и убийцы не были бы найдены и по сей день.

В розыске этого дела уголовная полиция ничем не обязана случаю.

Слева направо: чиновник Сыскной полиции Е. Ф. Мищук, помощник начальника Сыскной полиции К. П. Маршалк, начальник Санкт-Петербургской Сыскной полиции В. Г. Филиппов. Не ранее июля 1909 г.

Начальник Санкт-Петербургской Сыскной полиции Филиппов 30 октября 1906 года специальным сообщением № 36506 докладывал Санкт-Петербургскому градоначальнику, генерал-майору Владимиру Федоровичу фон дер Лауницу о раскрытии дерзкого нападения на Литейном проспекте: «21-го Сентября с. г., в 11½ часов дня, проживающий в доме 15 по Литейному проспекту Действительный Статский Советник, Инженер Путей Сообщения Лев Ксаверьевич Гноинский, возвратясь домой, застал в своей квартире двух неизвестных воров, проникнувших туда посредством подобранных ключей или отмычек, причем один из похитителей набросился на г. Гноинского, схватил его за горло и, повалив на пол, стал душить, нанося при этом удары по голове каким-то тупым орудием, и затем при помощи второго соучастника выхватил из кармана бумажник с деньгами и сорвал золотые с цепочкой часы, после чего оба злоумышленника скрылись. По объяснению г. Гноинского, вора, душившего его и нанесшего поранения, он хорошо заметил, это был молодой человек выше среднего роста, блондин, с коротко остриженными волосами, без всякой растительности на лице, одет довольно прилично, имел интеллигентный вид и говорил баритоном; второго же преступника он точно описать не мог, так как видел его в спину. На основании описанных г. Гноинским приметам, Сыскная Полиция заподозрила нескольких известных воров, вполне способных на такое преступление, в особенности же был заподозрен ссыльный поселенец города Каинска Лев Васильевич Васильев, бежавший 10-го Августа с г. из С.-Петербургского Дома Предварительного Заключения вместе с арестантом Яковом Сосной. По предъявлении чинами Сыскной Полиции фотографической карточки Васильева, г. Гноинский опознал в ней лицо, очень схожее с бывшим у него грабителем. С целью задержания Васильева были предприняты самые энергичные розыски, производились обходы и днем и ночью по разным гостиницам, трактирам и ресторанам, и, хотя задержать его в то время не удалось, но тем не менее были получены сведения, что Васильева видели в Петербурге хорошо одетым, в компании с известным Московским вором Алексеем Гуськовым и неизвестною молодою, приличного вида женщиною. После случая с г. Гноинским Васильев и Гуськов куда то скрылись и сведений о их местопребывании добыть не удалось. С 15-го Октября с. г. в Петербурге усилились кражи из квартир преимущественно посредством отмычек и взлома и вслед за сим были получены сведения, что Лев Васильев опять появился в Петербурге и что его два или три раза видели проезжавшим на извозчике на Невском проспекте между Аничковым Дворцом и Гостиным Двором; в виду этого с целью поимки Васильева чиновником для поручений Петровским совместно с полицейскими надзирателями Самойловым и Клейн было учреждено наблюдение в означенной местности в течение целого дня, начиная с 16-го Октября, и действительно, 19-го Октября около 4-х часов дня было усмотрено, что Лев Васильев вместе с двумя прилично одетыми женщинами идет от Аничкова Дворца к Екатерининскому саду, причем он, заметив чинов Сыскной Полиции, хотел свернуть в сторону, но был задержан, как и его две спутницы. Задержанные с Васильевым женщины оказались: одна — любовницею упомянутого выше вора Алексея Гуськова, мещанкою города Подольска, Московской губернии, Евдокией Михайловой Мартыновой, прибывшею из Москвы и оставшеюся в доме № 5 по Пушкинской улице в меблированных комнатах, а другая назвалась женою Везенбергского мещанина Констанциею Вем, остановившеюся вместе с мужем Бироном Вем в доме № 9 по Садовой улице в гостинице „Догмара“. Выяснилось, что Лев Васильев 18-го сего Октября был задержан за кражу в доме № 3 по Моховой улице, где назвался Новгородским мещанином Львом Владимировым Смирновым, и на другой день при сопровождении его для удостоверения звания из Спасской части в Управление 1-го Участка Спасской части он бежал от городового, но через два часа после побега Васильев был задержан чинами Сыскной Полиции. Сейчас же по задержании его был сделан обыск, как у назвавшейся Констанцией Вем, так и Мартыновой по месту их жительства, причем оказалось, что в гостинице „Догмара“ под именем Бирона Вем жил в течение нескольких дней задержанный Лев Васильев, а прописавшаяся с ним под видом его жены Констанции Вем назвалась его сожительницею, заявив, что она крестьянка Тульской губернии, Ефремовского уезда, Павлохуторской волости, деревни Вытенки Мария Сергеевна Харитонова, паспорта не имеет и звания ее в С.-Петербурге никто удостоверить не может. При обыске у нее найдены разные золотые и серебреные вещи, несколько ключей от французских замков и железное совершенно новое долото, каковые вещи, по ее словам, принадлежат Васильеву. Произведенным же осмотром в имуществе Мартыновой найден большой узел с разными золотыми, серебряными и другими ценными вещами, а также пять отмычек и железное долото такого же образца, как и упомянутое выше, но со следами употребления; кроме сего у нее же оказались две книжки Московской Государственной Сберегательной Кассы на вклад денег и % бумаг на сумму 1000 руб. Мартынова дала объяснение, что узел с вещами принес ей накануне Лев Васильев, но что находилось в узле, она не знала. Произведенным дознанием выяснилось, что вещи, как найденные у Харитоновой, так и у Мартыновой, краденные и похищены из разных квартир. По предъявлении этих вещей потерпевшим некоторые их них признали вещи своими и таким путем удалось открыть следующие кражи: