Филиппов был очень занят — раскрывал двойное убийство. Все его мысли в тот момент занимало убийство генеральши Штрандтман и лакея Полайло. Глава сыска еще не знал, что дело это затянется на одиннадцать месяцев.

Многие, вероятно, помнят это страшное преступление, совершенное днем 8 апреля 1904 г., но не многие знают подробности этого дела и его раскрытия.

Дело произошло так.

В феврале 1904 г. с грустными мыслями шел через Марсово поле, пробираясь на Петербургскую сторону, отставной солдат Василий Клусов.

Дела его были отвратительны.

Выйдя в отставку в 1903 г., он поселился со своей любовницей, Анастасьей Бурышевой, на окраине города и начал тяжелую жизнь торговца-разносчика с оборотным капиталом в 10 рублей. Торговал рогожками, потом газетами, потом папиросами, бумагой, но какие дела можно делать на 10 рублей? Даже кормиться трудно.

Любовница делала ему сцены — того гляди, бросит. Надежд не было никаких и, если бы Клусову было не 26 лет, он не думая покончил бы с собою.

С такими мыслями шел Клусов, как вдруг встретился со старым товарищем, тоже отставным солдатом, Кадысевым.

Только Кадысев был одет франтом и шел весело улыбаясь.

— Василь Ивановичу! — почтительно отозвался Клусов.

— А! Старый товарищ! — весело откликнулся Кадысев. — Как живешь?

Клусов только вздохнул. Кадысев остановился, угостил приятеля папиросой и стал расспрашивать о делах.

Такое участие со стороны видимо удачливого товарища тронуло Клусова, и он стал жаловаться на свою горькую участь, на свои неудачи, а потом просить у товарища помощи.

— Место бы хоть какое, Василь Иванович!

— Ладно, отчего же, мы это завсегда можем! Приходи сюда завтра в три часа, покалякаем, а сегодня мне некогда!

Они расстались. Клусов пошел на свою Петербургскую сторону, обнадеженный и приободренный, а вернувшись домой, подбодрил и свою любовницу.

На другой день он увидел Кадысева. Тот свел его в портерную, угостил пивом и много рассказывал о своей привольной жизни.

Служил он по лакейской части. Жалованье хорошее, кормят — чего лучше, горничные — на выбор. Не житье, а масленица!

— Ты бы и меня пристроил!

— Пристрою! Будь спокоен! Местов хватит!

Еще беднее показалась жизнь Клусову после рассказов товарища, и еще горше участь.

Он виделся с Кадысевым еще и еще, и вдруг однажды, когда ему было особенно горько, Кадысев как-то странно сказал ему:

— А хочешь сразу разбогатеть? Чтобы никаких мест не надо было, а прямо хоть в купцы записываться?

Клусов даже вздрогнул.

— Как не хотеть?! Что говоришь?

Кадысев в упор поглядел на него:

— Я не в шутку, а дело говорю. Только для этого на все пойти надо, — сказал он с ударением.

Клусову стало страшно, но он улыбнулся и ответил:

— А что хочешь, то и сделаю!

Кадысев встал:

— Вот, ты подумай, а завтра приходи и отвечай, согласен ли. Тогда и разговор иной, а теперь прощай! Да смотри, никому не болтай, о чем мы разговариваем!

Они расстались. Клусов вернулся домой, сам не свой.

«Ишь ты! После такой жизни сразу разбогатеть: вместо лакея сразу в купцы! Как не хотеть? Только что надо для этого? Страшное что-то? Может, убить?»

Всю ночь проворочался Клусов.

«Убить? Отчего не убить, ежели с пользой».

Ему представилась богатая, сытая жизнь, почет на деревне, своя торговля…

«Идет!..»

И, решившись на всякое дело, он пошел на другой день на свидание с Кадысевым.

— Согласен, брат!

— На всякое дело?

— На всякое! Хошь на убив…

— Ш-ш-ш… — зашипел Кадысев. — Ну, пойдем!

Они опять зашли в портерную, сели в самый уголок и там зашептались.

— Дело-то вот какое, — стал говорить Кадысев, — действительно сразу разбогатеем. Слушай! Я как говорил тебе, все по лакейской части служу.

Клусов кивнул.

— Ну, вот! И жил я тут у генерала; Штрандтман, по фамилии, генерал-лейтенант. Богатейший. Дом тут у него на набережной, денег в шкафу… уйма! А живут двое. Он да жена. Жена совсем старуха, а он каждый день по делам едет. Понял?

Клусов все понял и только кивнул в ответ.

— Вот и дело! — сказал Кадысев. — Только в одном заковыка.

— В чем?

— Теперь в лакеях у них крепкий парень и им верный очень, Лаврушка Полайло. Я пробовал щупать его, так нет…

— И его! — угрюмо и решительно сказал Клусов.

Кадысев даже рассмеялся.

— Вот за это люблю! Это выходит по-нашенски! Значит, по рукам!

— По рукам!

Убийство было решено.

Будущие преступники стали видеться каждый день и сговариваться относительно преступления.

Кадысев подробно ознакомил Клусова с квартирой Штрандтман, потом они были на Александровском рынке и там на развале купили топор и молоток на короткой ручке.

Кончался март месяц, подходила Пасха.

— Чего ждать больше, — сказал однажды Кадысев, — лучше, как под Пасху, время не найти! Сам уедет к заутрени, Полайло святить уйдет, а мы к ей — и похристосуемся! А?

— Мне все равно, — согласился Клусов.

— Значит, так и будет, — решил Кадысев, — в субботу, в полпервого ночи, мы и к ним! Дом я вот как знаю!..

И они расстались до субботы.

Генерал-лейтенант Штрандтман, владелец дома № 16 на Дворцовой набережной, действительно очень богатый человек, жил вдвоем с женой, Екатериной Константиновной, 68 лет, имея прислугою бравого отставного солдата Лаврентия Полайло 31 года. Он занимал большую квартиру и, как рассказывал Кадысев, каждый день уезжал по делам часа на три, на четыре.

Также верно, что он собирался ехать к заутрени в эту роковую субботу.

Наступил условный час.

Клусов пришел к указанному месту с топором под пальто. Его ждал Кадысев с молотком, и они пошли.

Кругом кипела жизнь. Все готовились к встрече великого праздника. Уже ударили к заутрени, и люди шли и ехали, направляясь по церквам. Везде было светло.

Кадысев и Клусов быстро прошли по набережной и дошли до дома № 16.