— Боги, принцесса, зачем же так кр… — в этот миг Юлла увидела, на что именно я пялюсь втрое увеличенными по сравнению с обычным состоянием глазами, и осеклась.

— Украли…

Небольшая зеленая сумка, достать что-либо из которой могла только я — хитроумнейшее, три дня выплетаемое придворным магом заклятье! — алела небрежно вспоротым боком, а рядом с ней лежала распахнутая шкатулка, без содержимого которой моя Великая Миссия не стоила и ломаного гроша.

Не знаю, сколько я стояла там подобно статуе в дворцовом парке — время потеряло для меня всякое значение, равно как и все иное. В Мире осталась лишь продолговатая выемка на белом бархате — и черное, как Вечный Мрак, отчаяние.

Лязг открывающейся вагонной двери вывел меня из ступора, но не до конца — вошедший человек успел пройти почти половину вагона, прежде чем я закончила тупо разглядывать его черный фрак, идеально белую сорочку и черный же, с алой подкладкой шелковый плащ и вспомнила, где видела это бледное лицо прежде.

— Ну и голосок у вас, однако, Ваше Высочество, — как ни в чем не бывало сказал потомственный вампир и граф Николай Рысьев, подходя к нам. — Вот уж чего не предполагал — так это того, что представительница вашей утонченной расы способна так орать! Бывал я, помнится, на ярмарке в Нижнем, но тамошним торговкам до вас…

— Вы… — с ненавистью выдохнула я. — Вы…

— Я, — подтвердил русский шпион. — Собственной, весьма, должен заметить, довольной собой персоной. А что?

— Вы! — в третий раз повторила я и замолчала, Пытаясь облечь в мало-мальски вразумительные аргументы свое мнение о том, что в произошедшей трагедии виновно именно это конкретное мерзкое, ничтожное, отвратительное… в общем, человеческое существо.

Аргументы, как назло, не находились. Первый шок миновал, и потихоньку возвращающая ко мне способность к логическому мышлению принялась неумолимо доказывать, что для поисков главных виновников случившегося вовсе незачем отправляться в далекую Сибирь с ее холодными зимами, потому что оных виновников можно разыскать куда ближе. Например, некую принцессу, чьи остренькие ушки оказались в итоге вполне похожи на… кажется, эти собаки именуются спаниелями.

— Нас… обокрали… — нормальный тон все еще давался мне с большим трудом, с куда большей охотой я бы сейчас сорвалась на визг. — Один ваш… коллега по профессии… некий маркиз.

— Д'Тафферф, — понимающе кивнул Рысьев. — Он, к слову сказать, не рассказывал вам, за какие прегрешения его с треском вышибли из венского генштаба и, как говорят у нас на Святой Руси, законопатили в сию заокеанскую глушь? Полагаю, что нет… а история меж тем вели презабавная.

— Граф! Мне сейчас не до забавных историй!

— Понимаю, Ваше Высочество… — вампир цепко огляделся по сторонам, нагнувшись, поднял с ковра вазочку — кажется, именно ей я была обязана второму приступу беспамятства, — поставил ее на столик. Поднес к лицу давешнюю бутылочку с синей этикеткой, хищно шевельнул ноздрями и понимающе хмыкнул.

— До боли знакомый аромат. В соответствующих кругах, да будет вам, милые дамы, известно, сия субстанция уже успела обзавестись прозвищем «дубинка тролля» — надо полагать, за схожесть оказываемого действия. Вот, к слову, за что совершенно искренне люблю нашего общего друга маркиза — так это за склонность к прямым действиям. А то иной таких петель наплетет, такого тумана напустит — до следующей Эпохи не разберешься. Не-ет, — закончил шпион, — схема любой хорошей операции должна быть проста, как яблоко в разрезе.

Несколько секунд я старательно раздумывала, засчитывать ли высказанное графом пренебрежение к сложным многоходовым комбинациям за интеррасовое оскорбление, но так и не смогла прийти к окончательному выводу.

— Так что у вас все-таки украли?

— То, — тяжело вздохнула Юлла, — без чего наша дальнейшая миссия теряет всякий смысл.

— Это халцедон-то? — удивленно вскинул бровь вампир. — Ну это же несерьезно, право слово. Госпожа Бриннер… я еще могу понять отчаяние Ее Высочества, которая, будем уж откровенны, не обладает достаточным опытом, но от вас я, признаюсь, ожидал более адекватной оценки ситуации. Как дети, право… «украли», «теряет всякий смысл»… ей же богу, несерьезно!

— Вы считаете, что наше положение еще можно исправить?! — охваченная внезапно вспыхнувшей надеждой, я даже не обратила внимания на то, что меня, принцессу, только что практически назвали несмышленым ребенком.

— Да и исправлять-то особо нечего, — пожал плечами русский. — Видите ли, Ваше Высочество, я совершенно искренне не понимаю, почему вы придаете этому камешку такое значение. Любой мало-мальски приличный астролог укажет вам район местонахождения Камня с точностью до дюжины верст… то есть миль. До момента Открытия большая точность вам ни к чему… а к Открытию там наверняка соберется такая уйма соискателей, что проход непосредственно к нужному месту придется в толпе пробивать!

— Но… откуда?

— А вы что, и впрямь полагали себя единственными обладателями древнего знания? — с усмешкой осведомился Рысьев. — И вовсе не рассчитывали на конкуренцию со стороны неполноценных рас?

— Нет, — растерянно сказала я. — Но… амулет… мы считали, что все прочие безвозвратно утеряны.

— Амулетов этих, — медленно произнес граф, — только за последние пять тысяч лет наделали чертову уйму. Их даже у моих собратьев… я имею в виду вампиров, точно не меньше двух.

— То есть, — сказала Юлла, — вы считаете, что мы можем до поры до времени позабыть о нашем общем друге-маркизе?

— Разве я так сказал? — нарочито удивленно переспросил русский. — По-моему, я не говорил ничего подобного. Мое мнение, если оно вам хоть немного интересно, заключается в том, что нашего общего друга надо исключить из игры как можно быстрее — пока он не попытался причинить действительно серьезный вред.

— С большим удовольствием, — огрызнулась Юлла, — занялась бы этим, если бы не одна незначительная помеха — господин маркиз в данный момент удаляется от нас со скоростью двенадцать… впрочем, нет, без вагонов, наверное, и все двадцать миль в час. А следующий поезд по этой линии пройдет лишь завтра. Что вы улыбаетесь, граф? Перестаньте демонстрировать ваши клыки и скажите, в чем я не права?

Рысьев выполнил приказ моей спутницы лишь частично — он втянул клыки, но тонкие бледные губы продолжали кривиться в ухмылке.

— Вы, господа Бриннер, правы в том смысле, — сказал он, — что, сидя в этом роскошном вагоне, мы можем дождаться лишь завтрашнего поезда. Или Страшного суда. Но хочу обратить ваше внимание на тот факт, что рельсы, на которых стоит этот вагон, — вовсе не единственные на континенте… и даже не единственные в этих диких местах.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила я.

— Всего лишь то, что, как говорите вы, эльфы, прежде чем рассматривать каждое дерево в отдельности, иногда полезно окинуть взглядом весь лес. Применительно же к нашему случаю это выражается в том, что, — русский шпион вытянул из жилетного кармашка небольшие золотые часы и щелкнул крышкой. Крохотные молоточки немедленно принялись вызванивать первые такты Сороковой Симфонии, — через час и семь минут развилху в пяти милях от этого полустанка будет проходить почтовый экспресс. До своего пони-родственника ему, конечно, далеко, но это все же очень хороший шанс.