– Ясно. Передай всем, пусть снизят тактовую частоту до 0,25, чтобы это компенсировать. Я подождал несколько секунд, а затем в комнате появились Бендер и Люк.

– Привет, парни, – начал я. – Пора обсудить наши планы. Вы трое провели тестовые полеты и поэтому уже готовы выбрать точку назначения и отправиться в путь. С другой стороны, у нас тут раса разумных существ, а мы же знаем, что отказаться от подобного проекта просто невозможно. Какие будут соображения?

– Честно говоря, дельтанцы не очень меня привлекают, – ответил Бендер. – Это твой проект. Я подключился к нему поздно, и мне хочется найти что-нибудь свое.

Люк кивнул в сторону Бендера.

– Поддерживаю.

Я посмотрел на Марвина. Он пожал плечами и оглядел сидевших за столом.

– У меня больше интереса к этому проекту – наверное, потому что я появился раньше… – он кивнул Бендеру – и, если уж начистоту, то это же не навсегда. Я вполне могу задержаться тут на пару лет. Или на пару столетий… – взгляд Марвина устремился куда-то вдаль. – Мы же бессмертные, верно? – Он встряхнулся и продолжил: – В общем, да, я тут еще побуду. Может, передумаю, когда мы вырастим новую партию Бобов.

Марвин откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на затылке.

Я кивнул.

– Ладно, парни, спасибо. Я внесу соответствующие изменения в наши планы.

Люк и Бендер кивнули, и их аватары исчезли.

Мы увеличили тактовую частоту до нормальной и продолжили наблюдать за тем, что происходит в колонии.

Вздохнув, я выключил видеотрансляцию заседания Организации Объединенных Наций. Сегодня, в общем, все шло как обычно: градус напряженности был чуть ниже, чем в стае кошек, которые дерутся за рыбу. Объявление о том, что шпицбергенцы получат третий корабль, вызвало ожидаемый всплеск ненависти. Отчасти проблема заключалась в том, что к моменту их отлета остров уже перестанет быть пригодным для жизни, поэтому занять освободившееся жилье никому не удастся. Но объяснять, что шпицбергенцы погибнут, если не уберутся оттуда, было бессмысленно: этот мир значительно суровее того, в котором вырос я.

Кроме того, содержимое семенохранилища пригодится только тем, кто окажется на борту корабля-колонии, поэтому для большинства групп любое решение данной проблемы не принесет никакой выгоды.

На заседании также обсудили очередные угрозы, с которыми выступила группа под названием ДУЛО. Я решил, что стоит поговорить о ней с полковником.

Если до этого вообще дойдет. Я посмотрел на список вызовов. Потрясающе. Даже если я не участвовал в заседании, после его окончания все почему-то считали своим долгом позвонить мне. К сожалению, подобная популярность меня не радовала.

И, разумеется, первым вышел на связь мой любимый проповедник из ВЕРЫ. Я скорчил гримасу; у меня даже мелькнула мысль передать его вызов Гуппи, но я понимал, что это будет просто отсрочка, не больше. Однако я мог заставить его ждать.

Плюнув на очередность, я вызвал на связь Баттеруорта. Мы обменялись любезностями, и затем я спросил у него про новую группу психов.

– Ах да. Это означает «Добровольное Уничтожение Людей-Оккупантов» или что-то в этом роде. Я слышал несколько вариантов, в том числе пару непристойных. Их позиция заключается в том, что мы, люди, упустили свой шанс, и поэтому должны просто вымереть.

– Но они угрожают начать партизанскую войну. Какое же это «добровольное уничтожение»?

Баттеруорт снисходительно отмахнулся от моих слов.

– Они рассчитывают, что вы добровольно подчинитесь им, чтобы избежать насилия. Таким группам маргиналов в последнее время приходится нелегко, но иногда они все-таки наносят небольшой урон. Кажется, они полагали, что в конце концов добьются своего, но потом на сцену вышли вы. Так что теперь они повышают накал своих речей.

– Потрясающе. При жизни я слышал о чем-то подобном, но та группа в самом деле исповедовала принцип добровольности. А где находится это ДУЛО?

– Понятия не имею. – Полковник пожал плечами. – С объявлениями они выступают анонимно и, похоже, действуют в случайно выбранных точках. В их манифесте фактически сказано, что мы должны перестать размножаться или они нам в этом помогут.

Я потер лоб. Способность людей превращать глупые догматы в принципы политического движения не переставала меня удивлять.

– Мы уничтожили 99,9 % человеческой расы, но психи все равно выжили. Это противоречит всем законам вероятности.

Полковник рассмеялся, и на этом мы с ним распрощались.

Ну вот, дольше откладывать разговор с Кренстоном не получится. Наигранно вздохнув, я подключил его.

– Добрый день, проповедник. Чем могу помочь?

Проповедник Кренстон улыбнулся в камеру. По крайней мере, показал зубы. Его дружелюбие меня не обманывало.

– Добрый день, реп… Райкер. Кажется, тут человек, с которым вам будет интересно пообщаться. – Он наклонился вперед и повернул камеру. В кадре появилась молодая женщина.

Она застенчиво улыбнулась.

– Добрый день, мистер Йоханссон. Меня зовут Джулия Хендрикс.

Я потрясенно застыл. Нельзя сказать, что эта женщина – вылитая Андреа, но если она – не родственница моей сестры, то это просто удивительное совпадение. Я понимал, что проповедник Кренстон пытается мной манипулировать, но мне было плевать.

Почти четверть секунды прошло в тишине, а затем я снова обрел дар речи.

– Привет, Джулия. Полагаю, мы родственники?

Джулия резко кивнула. Похоже, она нервничала – то ли из-за меня, то ли из-за проповедника. Я не сомневался, что он дал ей очень детальные инструкции, подкрепив их угрозами.

– Да, я прапраправнучка Андреа Йоханссон. Я сама только что об этом узнала. – Она украдкой бросила взгляд на проповедника. Смысл был вполне ясен.

Я улыбнулся ей, стараясь вложить в улыбку как можно больше теплоты.

– И сколько у меня потомков по боковой линии?

Кажется, мой вопрос придал Джулии уверенности.

– Насколько мне известно, в живых сейчас более двадцати, мистер Йоханссон… э-э… Райкер… – Она смущенно потупилась.

– Все нормально, Джулия. – Я поднял руку. – На самом деле я не твой двоюродный прапрапрадед, а его воспоминания. И меня уже зовут не Боб, так что этот вопрос закрыт. Можешь называть меня Райкер, как и все. Почти все… – Я сурово взглянул на проповедника Кренстона. – А если хочешь, зови меня Уильям или даже Уилл. Я не рассчитываю на какие-то нежные чувства с твоей стороны, хотя проповедник Кренстон, похоже, надеется, что твоя судьба и судьба твоих родственников мне не безразлична. – Я чуть наклонил голову набок, словно еле заметно пожимая плечами. – Он прав. Но это не значит, что я стану менять правила.