Лицо Джона посерело от изнеможения.

– Что ж, – медленно произнес он. – Наконец, это произошло.

Бесконечно удивленная, Элейн уставилась на него. Глаза Джона горели лихорадочным восторгом.

– Ты рад, что он мертв?

Он раздраженно покачал головой.

– Конечно нет, я буду заказывать службы за упокой его души. Но теперь я – граф Честер!

Элейн уставилась на свои ладони. Джон всегда казался настолько пассивным, мягким и покорным, что это неприкрытое честолюбие, кипевшее сейчас в его жилах и горевшее в глазах, одновременно пугало и радовало ее.

Она снова посмотрела на мужа. Теперь уже он всматривался в огонь, но его взгляд не был ни мечтательным, ни туманным. Он был полон решимости и готовности.

IV

Ноябрь 1232

Менее чем через месяц Джон уже достаточно поправился и смог приехать вместе с Элейн в замок Нортгемптон, где двадцать первого ноября король Генрих III даровал ему титул графа.

Два дня спустя, когда Элейн сидела на высоком помосте в переполненном зале и наблюдала за действом, которое бродячие акробаты разыгрывали перед королем, к ней подошел гонец. В тот момент, когда акробаты повалились на пол, покрытый душистыми опилками, она отвернулась и увидела, что возле нее застыл в поклоне какой-то человек. Элейн нахмурилась, не сразу узнав эмблему, вышитую у него на одежде.

– У меня для вас письмо от леди Клиффорд, миледи, – сказал мужчина, поклонившись опять.

– Леди Клиффорд? – Элейн нахмурилась и подозвала Лунед, чтобы та дала мужчине фартинг. – Кто такая леди Клиффорд?

Король, который сидел на достаточно близком расстоянии от нее, услышав это, обернулся.

– Это будет для вас сюрпризом, леди Честер. – Он обратился к ней с легкой усмешкой, но тем не менее достаточно официально. – Но вы хорошо ее знаете. Пошел прочь. – Он резко указал большим пальцем на гонца. – Мне кажется, это ваша родовая черта – неожиданно менять имя. – Он ухмыльнулся и снова стал смотреть представление.

Ничего не понимая, озадаченная Элейн сломала печать и начала читать письмо, совершенно не замечая, что веселье вокруг было в самом разгаре.

«Дорогая сестра, я знаю, что ты будешь очень удивлена, когда прочтешь это. Уолтер Клиффорд и я вчера поженились, и сегодня мы отправляемся в его поместья. Мы знаем друг друга уже многие годы. Жена Уолтера умерла два года назад, поэтому, когда Джон погиб, он попросил меня стать его женой. Как странно, что мне придется жить так близко от Хэя, которым Джон всегда владел сам. Пожалуйста, пойми, что я очень счастлива. Любящая тебя сестра Маргарет».

В конце письма Маргарет сделала приписку:

«Запомни мой совет. Заручись словом дяди Генриха: пусть он обещает, что, если твой муж вдруг умрет, ты сможешь выйти замуж за того, кого выберешь сама. М.».

– Как вам эта новость от скорбящей вдовы?

Элейн оторвалась от письма и тут же поймала на себе пристальный взгляд короля.

– Я ничего не знала и не догадывалась об этом. – Элейн закусила губу.

– Насколько мне известно, они были любовниками с лордом Клиффордом по крайней мере уже три года. – Генрих улыбнулся. – Смерть де Броуза, должно быть, стала для нее величайшим благом, можно сказать, благословением.

– Нет! – Элейн не могла в это поверить. – Она же любила Джона. А что же будет с Уиллом? Кто теперь будет заботиться о нем?

– О ее сыне? – Король откинулся на спинку своего стула и вытянул ноги. – Я еще не решил, под чью опеку он перейдет, а пока что его бабушка будет заботиться о нем в Брамбере. Его мать настолько увлечена новым мужем, что вряд ли захочет видеть рядом ребенка от своего прежнего…

Элейн всегда думала, что Маргарет и Джон очень любили друг друга, и она так свято верила каждому скорбному вздоху и каждой слезе сестры на той ужасной траурной церемонии. И вот прошло всего четыре месяца, и Маргарет снова замужем. Теперь она прекрасно понимала настойчивость Маргарет, когда та просила, чтобы ей разрешили выйти замуж за человека, которого она сама себе выберет. Значит, у Маргарет уже был наготове избранник.

Джон ждал Элейн в их покоях; он восседал на стуле возле камина и кутался в меховые накидки. В руках у него была чашка с каким-то зловонным дымящимся зельем. Элейн остановилась в дверном проеме и некоторое время смотрела на него, а затем вошла. После продолжительной езды верхом под холодным ноябрьским ветром Джон выглядел очень бледным и слабым. Он слишком устал и не остался ни на ужин, ни на представление в большом зале. Элейн ощутила, как ее сердце вздрогнуло. Когда она узнала, что им придется делить одни покои и вместе спать в огромной кровати с балдахином, то ощутила дрожь от предстоящего наслаждения. В течение тех нескольких месяцев в Фозерингее, когда он смотрел на нее или касался ее так, будто знал, что девочка наконец стала женщиной, его отношение к ней, с одной стороны, пугало, с другой – очень возбуждало ее. В глубине своей души она томилась сильным желанием, которое так и не было удовлетворено. В суете последующих недель он не пытался снова остаться с ней наедине, и вот теперь, когда они оказались здесь и он получил новый титул, она надеялась, что он все же уделит ей время.

– Как вы себя чувствуете, милорд? – Она приблизилась к нему и робко положила ладонь на его руку.

Он откинулся на спинку стула и улыбнулся ей.

– Я отдохнул, должен тебе сказать. Как тебе удалось оставить короля?

– Он был в хорошем расположении духа. – Она улыбнулась. – Он надеется, что завтра ты будешь чувствовать себя лучше.

– Я уже чувствую себя лучше. – Он не отводил от нее глаз. – Мой новый титул графа Честера, кажется, весьма полезен мне. – Он правильно понял настроение Элейн и притянул ее поближе, обняв за талию.

– Вот, наполни мне бокал и налей немного себе. Глинтвейн великолепен. – Махнув рукой, он отпустил слуг, которые суетились позади него. – А теперь подойди ко мне. – Он взял ее за руку и посадил на колени. – Ты не хочешь поцеловать своего мужа, Элейн?

Его поцелуй был крепким и одновременно нежным. На его губах чувствовался запах корицы, муската и имбиря. Закрыв глаза, Элейн застенчиво поцеловала его в ответ. Удивляясь возбуждению, которое почти сковало ее движения, она едва дышала, по спине пробежал озноб от предстоящего блаженства. Поудобнее устроившись у него на коленях, она расслабилась и любовно терлась носом об его шею, пока он распускал ее косы и ласкал волосы. Вскоре он расстегнул воротник ее платья; его пальцы стали искать ее грудь. Элейн замерла от удовольствия, но Джон, неправильно понявший ее, нахмурился.

– Подожди. Не так скоро. – Его слова утонули у нее в волосах. – Ты же теперь женщина…

– Я знаю, я знаю. – Она робко поцеловала его в щеку, затем, не в силах остановиться, в шею и в грудь под тонкой льняной рубашкой. Она чувствовала, как возбуждение достигло наивысшей точки. Наконец настал этот долгожданный миг, и вот сейчас она будет принадлежать ему. Элейн глубоко вздохнула, когда он стал чуть настойчивей ласкать ее грудь, и, возбуждаясь еще больше, стала расстегивать его рубашку, но его голодные пальцы нащупали письмо, которое Элейн спрятала за лиф платья, и он остановился.