Рассказ же Стаса вызвал с точки зрения его самого неадекватную реакцию у застрявшего в этом мире ныряльщика.

Стас немедленно потребовал себе бумаги и ручку. Ручку Никита не нашел. Зато обнаружил на столе тяжелую чернильницу и ворох настоящих, правда старых и задубевших, гусиных перьев. Стас тем не менее совладал с ними и быстро набросал на желтом листке какую-то схему.

– Это и есть тот самый путь? – спросил Никита. – Ну, тот, что указал ваш Алекс?

– Точно, – ответил Стас. – Записал, чтобы не забыть до очередного нырка.

– Правильно, – сказал Батхед. – Как мы уже убедились, нельзя доверять ничему, особенно человеческому сознанию…

– Ты знаешь человека по имени Ганс? – спросил Стас.

Никита глянул в листок. Некий Ганс значился следующим в списке хозяев миров на бумажке Стаса.

– Нет, – медленно сказал он. – Никакого Ганса я не знаю. Во всяком случае, среди пиратов такого нет… Даже если кто и остался в живых… Может, это кто-то из каторжников? Но тут была такая мясорубка… Трудно гарантировать, что какой-то там Ганс мог выжить…

– А ты изменился, Никита, – неожиданно сказал Батхед.

– Да? – равнодушно отозвался Никита. – Пожалуй. За свое пребывание в этом чертовом мире я успел погасить не один десяток чужих миров…

Посидели молча, неловко позвякивая стаканами, барабаня пальцами по столу, чеша в затылках.

– М-да, – сказал Стас, – однако Ганса этого искать придется. Мы рисковали рассудком не для того, чтобы отдыхать здесь, в этом Диснейленде. А это что, и вправду космическая станция?

– Что-то в этом роде, – задумчиво отозвался Никита. – Скажите лучше, что там происходит со мной… Вернее, с моим телом – там, в нашем мире?

Гости неловко замялись.

– Все понятно, – упавшим голосом отозвался Никита. – Чего еще ожидать от кэпа… но с мамой все в порядке? С братишкой?

– О да, да! – быстро сказал Стас. – С ними все в порядке. Не беспокойся. А вот ты, вернее, этот… кэп… он, конечно, наделал переполоху. Мягко выражаясь…

…Они еще долго сидели, обмениваясь трудноусваиваемой информацией, обсуждали планы. Не просто было представить себе, что там, в тесной каморке, откуда только что «спустились» в этот мир Стас, психолог и пилигримы, застыла сейчас жуткая картина насилия и разрушения. Было совершенно неясно, чем закончится эта переделка. А главное – сумеют ли повлиять на ее исход путешественники в глубь чужих вселенных…

Никита почувствовал вдруг боль в плече. Когда он снял свой подранный камзол, то с некоторым отстраненным удивлением обнаружил, что тот пропитан кровью. А на плече обнаружилась довольно глубокая пулевая рана. К счастью, пуля прошла по касательной и кость была цела. Никита слушал версии собеседников по поводу своего ранения, и ему казалось, что все это происходит не с ним. По существу, так оно и было: ведь и тело это было чужим, и воинский задор, с которым Никита укладывал врагов, тоже был изначально чужд ему.

– Странно, что мои друзья до сих пор сюда не наведались… – пробормотал Никита, глядя на груду окровавленных тряпок, брошенных на пол. Поверх перевязанной кое-как руки он уже натягивал чистую белую рубашку.

– Ты про этих… корсаров? – спросил Батхед.

– Точно. Про них, родимых, – подтвердил Никита. – Надо бы подготовиться, да и вас спрятать…

Он вышел на палубу и оторопел.

В сторону остова «Катрин» неспешно приближалась толпа в знакомых серых робах. Друзей-пиратов было не видать. Неужели уже всех перебили? Никита ощутил необъяснимое чувство жалости к «соратникам». Все-таки в нем до сих пор есть частичка настоящего главаря морских разбойников. Того еще мерзавца…

Поразмышлять на палубе Никите не дали. Со стороны приближающихся раздались крики, а следом зазвучали выстрелы. Пули смачно врезались в старое дерево. Брызнули щепки.

В этот момент дверь на баке распахнулась и на палубу вальяжно выдвинулся Ромис. В своем новом обличье он был так же тощ и созерцательно задумчив, только носил теперь грязный пиджак нелепого покроя.

– А что, собственно, происходит? – невинно спросил он. И тут же ему на голову грохнулся изрядный обломок реи.

Ромис застонал и осел, схватившись за голову.

Никита, пригнувшись и перепрыгнув через скулящего Ромиса, бросился в каюту.

– Беда! – крикнул он. – Каторжники приперлись!

– Что будем делать? – спросил Батхед. Спросил спокойно, будто был уверен в том, что ситуация как-то разрешится. Без его участия.

Егорис, причитая, за шиворот затаскивал Ромиса обратно в каюту.

Стас же немедленно полез смотреть, что происходит. Никита решительно остановил его. Кэп Хантер внутри него снова брал инициативу в свои руки.

– Сидите здесь. Я сейчас…

Еще не зная, что он будет делать, Никита распахнул дверь и бросился прочь из каюты. Снова засвистели пули, и краем глаза Никита заметил, что толпа пока держится в некотором отдалении, обильно поливая огнем фальшборт и надстройку на баке. Никита ловко скользнул по перилам на оружейную палубу и машинально схватил висевшую на гвозде массивную металлическую коробочку.

Недоуменно глядя на нее, он подумал: «Блок управления огнем». Решив довериться инстинктам чужого тела, Никита откинул полупрозрачную крышку на коробке. Под крышкой оказалось несколько массивных железных кнопок.

Он нажал на первую.

Что-то свистнуло, и палуба осветилась естественным светом. Это распахнулись орудийные порты. Массивные лафеты пришли в движение и толстые чугунные дула выдвинулись наружу.

Тем, кто был за бортом, увиденное явно не понравилось. Впрочем, реакция нападавших была весьма разнообразна. Раздались панические вопли, свист, но Никите послышался даже громкий хохот. Следом одно из орудий с грохотом, объятое пламенем, влетело вовнутрь, кувыркаясь и круша переборки. Видимо, кто-то попал в него из некоего подобия гранатомета.

Никита перестал колебаться и вдавил большую круглую красную кнопку. К его удивлению, он не услышал ожидаемого акустического удара от бортового залпа. Орудия почти синхронно низко ухнули и откатились в глубину палубы.

Никита припал к ближайшему орудийному порту. Дымные полосы протянулись над головами вжавшихся в пыль уголовников. А где-то на недалеком горизонте развлекательного парка случилось нечто, отчего даже в пылу сражения можно было отвесить челюсть: огромные «американские горки» внезапно сложились, скомкались, будто их сжал в кулаке невидимый гигант, швырнув затем в сторону за ненадобностью.

Никита понял, что на одних инстинктах далеко не уедешь. Он выиграл всего лишь немного времени: каторжники несколько оробели и пока перестали стрелять. И он бросился наверх.

В каюте его встретили двое решительно настроенных специалистов и двое готовых к бегству пилигримов. Стас нашел где-то в каюте удивительной формы автомат, психолог неловко водил в воздухе огромным абордажным палашом.