Я говорила быстро, отлично понимая, что время ограничено. А Глун слушал очень внимательно, порой задавая уточняющие вопросы. После и вовсе встал, сходил в кабинет, и вернулся с пачкой бумаги и карандашом. Он не конспектировал, по моим ощущениям — слушал и параллельно составлял черновик отчета для Совета.

К моменту, когда я закончила рассказ, настенные часы уже показывали четверть пятого утра. Неудивительно, что я вовсю боролась с зевотой, и вообще с ног валилась.

Тем не менее, когда допрос закончился, а декан сдержанно улыбнулся и сообщил, что могу вернуться к себе, я не ушла. Просто у меня тоже кое-какие важные и не терпящие отлагательств вопросы имелись.

Начала я с самого незначительного. В надежде заставить Эмиля чуть расслабиться и утратить бдительность.

— Лорд Глун, и все-таки, что будет с Эстер?

Мужчина отложил карандаш и откинулся на спинку кресла. Выглядел он не только потрепанным, но и довольно усталым. То есть тоже не железный, как ни удивительно.

— Мы не судьи, — сказал Глун. — Судьбу Эстер будет решать Совет. Как только составлю отчет и решу все вопросы с нашим ректором, лично отведу ее в резиденцию.

Примерно такого ответа я и ожидала, вот только…

— Вы уверены? Вы же представляете себе уровень осведомленности Фиртона. Что если он поделился своими знаниями с Эстер? Что если она все разболтает?

— Единственное о чем ей может быть известно — это о родстве Каста и Ваула. Но в Совете есть человек, способный позаботиться о сокрытии этой информации.

Я поджала губы и вздохнула. Черт, на кого он намекает — понятно, но… все равно опасно. Впрочем, с другой стороны, Глун не обязан решать и эту проблему тоже. Он и так очень много для нас сделал.

— Но я не думаю, что Эстер в курсе, — вновь подал голос декан. — Она девушка расчетливая. Если бы ей было известно об истинном происхождении Каста, она бы скорее начала искать его расположения. Вместо этого она помогала Фиртону, причем не имея никаких гарантий.

Я подумала и кивнула. И тут же следующий вопрос задала:

— А вероятность того, что Эстер снова вернется в академию — есть?

— Нет. Это совершенно исключено.

Повисла пауза, во время которой я попыталась собраться с духом, чтобы заговорить уже о другом, о принципиально важном. Но времени мне не дали.

— Еще вопросы? — окликнул Эмиль.

Я кивнула и, мысленно перекрестившись, посмотрела на него. Глаза в глаза, чтобы точно не отвертелся.

— Когда я нашла у вас детонатор, вы прекрасно поняли, о чем я подумала. Но почему не опровергли? Почему даже не попытались сказать о своей невиновности?

Он рассмеялся. Тихо, но блин! Этот надменный ядовитый аристократ действительно смеялся! Причем по-доброму и искренне.

Ну а едва успокоился, встречный вопрос задал:

— А зачем?

Я слегка опешила. Как это «зачем»? Ну хотя бы для того, чтобы мы не думали о нем плохо. Или он из тех людей, кому нравится, когда их виноватыми считают?

— Зачем мне давать вам повод полагать, будто опасности нет? — ворвался в мои мысли голос Глуна. — Чтобы вы расслабились и точно попались?

В этот миг я почувствовала себя прям-таки сказочной дурой, но ощущение быстро прошло.

— Мы бы не расслабились. Мы бы сосредоточились на поиске настоящего убийцы.

Куратор первого курса и декан факультета по совместительству, отрицательно покачал головой.

— Глупости, — сказал он. — В вашем случае только оборона была эффективной. Ну а в том, что касается поиска и поимки… — Эмиль невесело усмехнулся. — Я сомневаюсь, что вам бы удалось. Лично я — не смог.

— А вы пробовали? — изумилась я.

— Разумеется. Ведь речь о жизни моих студентов.

— А о том, что это Фиртон…

— Нет, — перебил мужчина. — Уверенности не было, только подозрения. Фиртон, как ты уже поняла, действовал очень осторожно. Он просто не давал повода себя поймать.

Я вздохнула и мысленно согласилась. Действительно — если человек сидит тише мыши, то обнаружить его предельно сложно. Да и наш новый декан все-таки не всесилен, разве что в магии. Вот только тот детонатор… Черт! Я такой стресс тогда поймала. И вообще…

— Вообще глупо хранить такие вещи на видном месте, — потупившись, пробормотала я. — Только представьте, что бы случилось, если бы детонатор не я, а кто-то другой увидел.

Сказала, и ощутила острый укол боли — просто мне интонации того разговора вспомнились. И чем именно грозил куратор, я тоже не забыла. Черт! Нет, вы меня извините, но Глун все-таки сволочь!

— Ну кто же знал, что ты окажешься настолько невоспитанной, что в чужие личные вещи залезешь, — сказал мужчина ровно.

Я же стиснула зубы и послала ему негодующий взгляд. Он издевается, да?

А Эмиль в самом деле издевался, ибо следующим, что я услышала было:

— Видишь ли, Даша, мои покои только недавно, собственно, с момента твоего появления, в проходной двор превратились. Прежде сюда, а уж тем более в мою спальню, никто не заглядывал.

Реагировать на эту возмутительную, безосновательную шпильку я не хотела, но щеки все равно вспыхнули. Еще я очень хорошо понимала — фон Глун глупость говорит! И именно на это я и указала:

— Но ведь кто-то мог проникнуть в ваши комнаты без вашего согласия.

Новоявленный декан факультета Огня картинно заломил бровь и подарил исполненный насмешки взгляд. То есть он был убежден, что без его разрешения войти в эти покои невозможно.

Я вновь хотела возразить, но осеклась раньше, чем успела открыть рот. Я видела на что способен синеглазый брюнет в плане магии, так почему сомневаюсь в том, что он в состоянии защитить свою территорию?

Но черт! Лучше бы он изначально ту шкатулку в каком-нибудь сейфе держал! От греха и любопытных иномирянок подальше.

— Еще вопросы? — вновь вклинился в мой мыслительный процесс Глун. В его голосе смешались насмешка и скепсис.

Я нахмурилась и отрицательно качнула головой. То есть вопросы еще были, а вот желание их задавать — увы. А еще усталость свое брала — глаза буквально слипались.

В итоге я встала, вежливо кивнула декану и направилась к двери. И внутренне содрогнулась, услышав:

— Приятных снов, Даша.

Бли-ин! Только не это! Только не сны! В смысле… только не сейчас! Я реально безумно устала, и… нет, даже думать сейчас об этом не хочу!

К счастью, я стояла спиной, так что всю ту гамму чувств, которую выразило мое лицо, мужчина видеть не мог. А единственным, что я сказала, было предельно нейтральное:

— Спасибо.

Размышляя о том, что теперь-то точно все позади и опасности — нет, я погорячилась. Один угрожающий фактор все-таки остался!