– Джонни здесь?

– Нет, я один. – Макс замолкает. – Твои папочки в курсе, что ты здесь?

– Они вообще не бывают в курсе, где я нахожусь.

Макс качает головой:

– Хорошо.

Я подхожу к дивану и беру с кофейного столика книгу Ноама Хомского, пролистываю несколько страниц и кладу обратно. Я не знаю, с чего начать. Мне нужны ответы. Я пришла, чтобы выяснить, он ли моя половинка.

Макс смотрит на меня со странным выражением, словно его беспокоит что-то еще, помимо моего внезапного появления. И от этого я нервничаю еще больше.

– Что? – спрашиваю я. – Что означает твой взгляд?

– Прости. Ты… выглядишь сегодня такой юной.

Мое сердце сжимается.

– Это плохо?

– Нет. Ты прекрасна. – И Макс улыбается своей великолепной полуулыбкой. – Иди сюда.

Макс плюхается на свой потрепанный диван, и я забираюсь к нему в объятия. Мы сидим в тишине. Он ждет, когда я заговорю сама, понимая, что я пришла сюда не просто так. Но я не могу подобрать слов. Я думала, что прийти сюда будет достаточно. Думала, что, как только его увижу, сразу все пойму.

Ну почему правду так тяжело разглядеть?

Я исследую его руку. Макс закрывает глаза. Я легонько поглаживаю мальчика в волчьей шкуре на изгибе локтя. Он издает тихий стон, и наши губы находят друг друга. Макс сажает меня на колени. Я не в силах сопротивляться неизбежному.

– Лолита, – шепчет он.

И все внутри меня все холодеет.

Макс ничего не замечает. Он поднимает мне блузку, и этого оказывается достаточно, чтобы прийти в себя. Я одергиваю ее вниз. Он смотрит на меня с удивлением:

– Что? Что случилось?

Я с трудом сдерживаю ярость в голосе:

– Которую, Макс?

– Которую что? – растерянно спрашивает он. – О чем мы сейчас говорим?

– Которую Долорес Нолан ты любишь? Меня, Лолу? Или Лолиту?

– И что это, по-твоему, должно значить?

– Ты прекрасно знаешь, что это означает. Ты зовешь меня Лолита, но бесишься, когда я не разряжена в пух и прах, когда выгляжу на свой возраст. Так которую ты любишь? Ту, которая постарше, или ту, которая помладше? – В голову приходит чудовищная мысль. – Или я вообще нравлюсь тебе только потому, что я маленькая?

Макс в ярости. Он спихивает меня с коленей и встает:

– Ты действительно хочешь это обсудить? Прямо сейчас?

– А когда настанет более подходящее время? Когда, Макс?

Парень хватает зажигалку с кофейного столика:

– Я думал, мы с тобой выше возраста. Думал, такие вещи нас не волнуют.

– Я просто хочу знать правду. Ты любишь меня? Или только мой возраст?

– Как ты, черт возьми, можешь такое говорить? – Макс швыряет зажигалку через всю комнату. – Раз уж ты забыла, позволь мне тебе напомнить. Это ты меня добивалась.

Я этого не хотел.

– Что ты подразумеваешь под словами «я этого не хотел»? Ты не хотел меня?

– Я этого не говорил! – рычит Макс. – О, я тебя хотел. Но парни вроде меня не созданы, чтобы бегать за девчонками вроде тебя, помнишь? Я не понимаю, каких слов ты от меня ждешь. Такое ощущение, что любой ответ будет неправильным.

Правда ошеломляет, словно болезненный удар в живот. Любой ответ неправильный.

– Ты прав, – шепчу я.

– Да уж, чертовски прав. – Повисает пауза. – Подожди. Прав по поводу чего?

– Правильного ответа нет. Его не существует. Все это не может закончиться хорошо.

Макс смеривает меня взглядом. Несколько секунд мы оба молчим.

– Ты же это не всерьез, – в конце концов говорит он.

Я заставляю себя встать:

– Думаю, всерьез.

– Ты думаешь?! После твоих родителей. После воскресного завтрака? Ты хоть представляешь, с чем мне приходилось мириться ради того, чтобы быть с тобой?

– Но это так! Ты не должен был мириться…

– У меня есть право выбора? – Макс подходит ко мне совсем близко.

– Да! Нет! Не знаю… – Меня трясет. – Я просто пытаюсь быть честной.

– О! Ты готова быть честной.

Я судорожно сглатываю.

– Если честно, – говорит Макс, – я понятия не имею, кто ты на самом деле. Каждый раз, когда мы видимся, ты уже другая. Ты врунья, фальшивка. Что бы ты о себе ни думала, что бы тебе ни говорили родители, в тебе нет ничего особенного. Ты просто маленькая девочка с кучей проблем. Вот что я о тебе думаю.

И в этот момент… на мои глаза опускается черная пелена.

– Любовь, – бросаю я. – Я думала, ты меня любил.

– Я тоже так думал. Спасибо, что все прояснила.

Я в ужасе отшатываюсь назад. На один короткий миг мне хочется броситься к его ногам и молить о прощении. Пообещать стать кем-то еще, стать одним человеком.

Макс скрещивает руки.

А потом… мне хочется ударить его в ответ.

Я делаю шаг вперед и оказываюсь с ним лицом к лицу.

– Знаешь что? – шиплю я. – Я лгунья. Мне нравится Крикет Белл. Ты прав. И я встречалась с ним все это время! И он был в моей спальне, а я бывала в его. И я хочу его, Макс. Я хочу его.

Он трясется от ярости:

– Выметайся! Вон!

Я хватаю сумочку и открываю входную дверь.

– Я больше никогда не хочу тебя видеть, – помертвевшим голосом говорит Макс. – Ты ничего для меня не значишь. Понятно?

– Да, – отвечаю. – Спасибо, что все прояснил.

У меня кружится голова. Перед глазами мелькают яркие точки. Меня шатает. Пойти пешком или поехать на автобусе? Пешком или на автобусе? Я иду пешком. Да, пойду домой. Но потом я вижу автобус и каким-то чудом оказываюсь в нем, рыдая из последних сил. Хипстер с иронично закрученными усами разгоняет людей, освобождая мне место. Пожилой мужчина в бейсболке хмурится, а женщина в стеганой куртке явно собирается что-то сказать, но я отворачиваюсь, продолжая рыдать.

А затем я жму на звонок, выхожу из автобуса и плетусь вверх по холму. К дому. Такое ощущение, словно нечто разрывает мне живот, и грудь, и сердце. Как будто все внутренности вывернули наружу и выставили на всеобщее обозрение.

Как он мог? Как он мог говорить все эти вещи?

Как могла моя жизнь измениться так быстро и драматично? Минуту назад у нас все было хорошо. А в следующую… О, боже! Все кончено. Я хочу свернуться калачиком в кровати и исчезнуть. Не хочу никого видеть. Не хочу ни с кем говорить. Не хочу думать о чем-то или что-то делать.