– Песни замечательные, – сказала мама, – но как вы на такое решились?

– Концерт показывали в записи, – сказал отец. – Раз сочли возможным показать, значит, не нашли ничего порочащего, иначе вырезали бы эти номера. Но лучше на будущее петь что-нибудь вроде «Качелей».

На этом и закончилось обсуждение нашего выступления. Когда я на следующее утро сбежал с портфелем на второй этаж, на лестничной площадке уже ждали друзья, к которым присоединилась Ольга.

– А почему с нами это чудо? – спросил я. – Ты же всё время ходишь в школу со своей Ниной.

– Её подружка заболела, – объяснила Люся. – Как твои отреагировали на показ?

– Пошли, а то уже много времени, – сказал я, беря у Ольги портфель. – По пути поговорим. Разговоров было мало, только Таня прошлась по твоим каблукам.

– Мама тоже прошлась, даже мерила мои каблуки со своими. Мои оказались длиннее. Я успокоила её тем, что ты купил их только для выступлений.

– Ты покупаешь ей обувь? – удивился Сергей.

– Они скоро поженятся, – вмешалась Ольга, – а так больше денег останется для меня.

– Быстрее перебирай ногами, болтушка, – сказал я. – Уже и портфель взял, а идешь еле-еле. Скоро звонок, а мы ещё не прошли сквер. Поднажали все!

Мы вбежали в вестибюль, быстро переобулись и повесили в гардеробе верхнюю одежду.

– Чеши, – сказал я Ольге, вручая портфель. – Сейчас будет звонок.

Он прозвенел, когда мы поднимались по лестнице. Хорошо, что до кабинета физики было рукой подать. Когда мы вошли, на мгновение все замерли, а потом подняли такой шум, что его, наверное, было слышно даже в директорской.

– Хватит лупить! – сказал я Валерке, когда он от избытка чувств второй раз огрел меня по плечу. – И вообще, угомонитесь. Слышите? По-моему, это Лариса.

Мои слова дружно проигнорировали, поэтому, когда учительница физики открыла дверь, она увидела бардак. Её саму заметили не сразу.

– Быстро расселись по своим местам! – скомандовала Лариса Дмитриевна. – Я вас понимаю, но сейчас у нас урок. Обсуждать наших артистов будете на перемене.

Можно было посочувствовать учителям, которые вели сегодня уроки в нашем классе. Им постоянно приходилось одёргивать самых несдержанных и делать замечания всем остальным. На переменах, когда не меняли класс, нас обступали ребята и начинались бесконечные расспросы, а когда шли в другой кабинет, было ещё хуже: концерт смотрели почти все. А вот с директором я ошибся. Она нас так и не вызвала. Умная женщина, зря я катил на неё бочку.

– Часть твоей славы досталась и мне, – сказала за ужином Таня. – Все как с ума посходили. Как твой брат пишет песни? – передразнила она кого-то. – Пришлось показывать.

– Когда я закатывал глаза? – возмутился я. – Небось, и о Люсе спрашивали?

– А ты как думал? Ходите в обнимку, поёте такие песни и хотите, чтобы ни у кого не возникли вопросы?

– И что ты на них отвечаешь?

– Ничего не отвечаю, отсылаю к вам. Идите, говорю, и спрашивайте у них сами.

– К директору не вызывали? – спросила мама.

– Нет. В коридоре разминулись, но она ничего не сказала.

Этим же вечером мне позвонил Самохин.

– Здравствуй, – сказал Николай. – Хочу сообщить, что москвичи взяли себе записи вашего выступления, так что, может быть, их покажут и по центральному телевидению. Ты пишешь что-нибудь новое?

– Пока нет, – ответил я.

– Не хочешь написать новогоднюю песню? Выступили бы у нас на новогоднем концерте.

– Не уверен, что успею. Я думал, что такие концерты снимают заранее.

– Правильно думал, но в этом году припозднились, и кое-кто из исполнителей, на которых рассчитывали, не сможет приехать.

– И когда нужна песня?

– Комиссия будет утверждать план концерта в конце месяца. Успеешь?

– Очень мало времени, поэтому не могу ничего обещать. Если получится, позвоню.

– Здравствуй! – поздоровался Юркович. – Как слетал в Москву?

– Здравствуй, Илья, – сказал Машеров. – Хуже, чем хотелось, но лучше, чем могло быть. Средства выделили, но валюты дали процентов восемьдесят от того, что мы запросили. Остальное перенесли на конец следующего года. И большие сложности в приобретении оборудования. Семичастный сказал, что они постараются, но ничего не обещал. У комитета есть чистые счета, но трудно найти посредников, которым можно доверять. Там только такое оборудование, которое делается малыми сериями под заказ, и не заключают контрактов абы с кем. При наличии денег всё сделают, только может потребоваться много времени. А как дела у тебя?

– Заканчиваю с набором людей. В Киеве, в окружении Шелеста, есть подходящие кандидаты и кое-кто и в Москве, в аппарате Совмина. Ты не думал поговорить с Мазуровым? Его поддержка многое упростила бы.

– Слишком большой риск, – покачал головой Машеров. – У меня неплохие отношения с Кириллом, но не дружба. Пока будем действовать своими силами. Нет у нас необходимости в спешке. Деда готовят?

– Уже подготовили. Масей вымотал мне все нервы с этой учёбой! Как, говорю ему, будешь предсказывать переворот в Гане, если понятия не имеешь, что это за страна и где находится?

– И что он?

– Я же говорю, потрепал нервы, но выучил. Фундаменты под научный центр и общежитие уже готовы и завозятся стройматериалы. Для рабочих поставили теплушки, так что до сильных морозов будут работать. Оборудование строителям завезли, село электрифицируют, а дорогу вот-вот закончат. Въезды в село контролируются комитетом, а с периметром будем работать весной. Подвод газа им запланировали на следующую осень.

– Кто знает из научной группы?

– Только руководитель, остальные будут изучать наш феномен без дураков.

– До съезда четыре месяца, – сказал Машеров. – Вряд ли до землетрясения стоит ожидать гостей, но лучше быть готовыми раньше. Продолжайте заниматься Казинцом и всем объектом. Ликвидаторы готовы?

– Их подготовил в первую очередь. Эти парни отделены от остальной группы. Что бы ни случилось, их с нами не свяжут.

– Чистку нужно растянуть на как можно больший срок, и сделать её максимально незаметной. Партийное руководство среднего звена никто не охраняет, и этим нужно воспользоваться. Главное – не вызвать подозрений.

– Там настоящие профессионалы, – заверил Юркович. – Отбирали только лучших. По большинству можно не спешить, срочных только пять человек.

– А как наш молодой человек?

– Поёт песни и пишет книги. Скоро придёт с просьбой, чтобы его женили.

– Не удержался, значит, – улыбнулся Машеров. – А что с женитьбой?

– У него с этой девчонкой любовь с поцелуями и объятиями. До конца они, по-моему, не дошли, но это только вопрос времени. В остальном у него всё нормально. В деньгах из-за писательства не нуждается, от наших отказался. Недавно за драку побывал в милиции.