сутки, спать нам не хотелось. А уже солнце вставало. Фронт был прорван. Наши двинулись вперед. Проходя через вчерашние места, мы обнаружили тело Береца.

19. IX.43. Крымская

Простившись с могилой Береца, пошли вперед.

21. IX. 43. Крымская

Завтра, перейдя Старую Кубань, мы должны навести понтонную переправу у Казачьего Ерика. Наш взвод на машинах вырвался вперед. Задание: проверить дорогу, отремонтировать подорванные мосты и проложить путь для продвижения автоколонны.

Был жаркий день. Когда мы подъезжали к небольшому хуторку, одна мина, летевшая с воем, угодила прямо перед машиной, метрах в двух. К счастью, не разорвалась. Мы выскочили из машины. Немцы заметили нас и усилили огонь. Мины рвались одна за другой. Мы кинулись в траншеи. Село, казалось, вымерло. Никакого движения. Обстрел продолжался. Землю усеяли трупы. Раненые отползли назад в укрытия. Некоторые стонали, и помочь им пока нельзя было. Наконец мы собрались на околице. Стали на каком-то холмике.

С холма степь и шоссе просматривались километров на пять. Прямо перед нами виднелись небольшие холмы и селение. Оно в руках у немцев.

Комвзвода лейтенант Смоленский был очень растерян, не знал, что предпринять: ему было сказано, что оба села заняты нашими, а там сидел противник.

Забрались в траншеи, закурили. Смоленский выслал нас вперед. Но мы не смогли пройти и сотни метров. На нас полетели снаряды. Даже по одному солдату палили из орудий. Мы набились в большую воронку от бомбы. Все кругом заволокло пылью от разрывов. Не оставалось ничего, как жаться друг к другу.

Едва прекратили обстрел, мы воспользовались тем, что пыль еще не осела, выбрались из воронки и отползли назад. Кое-как вскарабкались на холм, попрыгали в окопы.

25. IX.43

Помню, двадцать второго числа, вечером, двинулись в путь. Было очень темно, в двух шагах ничего не видно. Фары включать нельзя. А дорога незнакомая. К тому же сплошь подъемы, спуски, ухабы, воронки. Потому по обе стороны машины, на крыльях передних колес, сидело по бойцу — высматривали, показывали дорогу. Слышны их приглушенные голоса: «Влево… правей… осторожно… сбавь газ». Наконец доехали до места, откуда дальше ехать стало невозможно. Вражеские окопы были совсем рядом. Каждый звук немцы слышали, отвечали огнем. Услышь они рокот машин, без сомнения, нанесли бы нам большие потери. Поэтому мы остановились.

На фронте своя, особая тишина. Можно даже услышать порхание мотылька. В тишине я узнал голос комбата Ульченко. (Я полулежал на крыле головной машины.) Он куда-то направился. Слышались другие приглушенные голоса. Глаза привыкли к темноте — я стал различать окружающее. Заметил выстроившиеся в ряд пушечные стволы. Наши машины стояли перед батареей. Вроде как в нейтральной зоне. Ульченко вернулся. Дали команду: «По машинам!» Я увидел, как почти тотчас стволы орудий приподнялись чуть выше, и вдруг грянул залп. Машины двинулись под завесой огня, пламени, под шипение снарядов. Наши пушки своим грохотом заглушили рокот машин. Жуткая была картина. Жерла пушек были обращены в нашу сторону, они гремели над нашими головами, огонь велся в пяти-десяти шагах от нас. Мы глохли от грохота. Воздушная волна от летящего снаряда, казалось, вот-вот сметет нас с машин. Сверкали вспышки, грохотал гром выстрелов. И все это оказалось на пользу — вспышки высветляли дорогу.

Пройдя через это пекло, мы чуть-чуть опомнились, не веря, однако, что избавились от опасности. Добрались до Казачьего Ерика. Сошли с машин, спустили понтоны на воду, собрали в паромы. До рассвета свели паромы в мост, соорудили переправу и пропустили «катюши». Это было уже на заре. Тут же развели мост, разобрали паромы и замаскировали.

24. Х.43

Море штормит. А мы, работая в воде, строим пристань. Готовимся к высадке в Керчи.

27. Х.43

Сегодня в два часа дня в сооруженный нами «порт» прибыл Тимошенко. Проверил подготовительные работы перед Керчью. Я был на дежурстве.

28. Х.43

Вечером из Анапы прибыли военные катера и мотоботы. На них погрузили пушки-сорокапятки, минометы и боеприпасы, а также живую силу. Но из-за начавшегося шторма десант был отложен.

30. Х.43

Суда ждут, когда утихнет шторм.

Сегодня вечером суда двинулись в путь. Многие наутро вернулись обратно. Доставили раненых и экипажи затонувших судов. Потери большие.

3. XI.43

Первого числа снова привезли раненых. Матрос с раздробленным коленом пел. Его тело наполовину было безжизненно. Но он словно не знал этого или не придавал значения. Матрос умер в госпитале спустя два часа. Не могу забыть его. По-моему, всю жизнь не смогу забыть. И могилу его не смогу забыть.

10. XI. 43. Соленое озеро

Рота переброшена с десантом в Эльтиген (Крым). Положение тяжелое. Джалилов погиб. Ахмедов Меша-ди пропал без вести. Об остальных наших ребятах тоже ничего не слышно.

25. XII.43. Соленое озеро

…Страшен берег Черного моря. Море ревет. Шторм не унимается. Выбрасывает на берег трупы. На берегу остается чернеть, как неодушевленный предмет, некогда живой человек, мысливший, чувствовавший… Никто не обращает на это внимания.

31. XII. 43. Соленое озеро

Сегодня был очень подавлен. С утра бродил по побережью. Вспомнились былые, относительно благополучные дни. Я ждал Черкасова — он отправился в Тамань за провиантом. Наконец к вечеру вернулся, принес мне ворох писем.

1. I. 44. Соленое озеро

На Соленом озере отметил Новый, 1944 год 60-ю граммами спирта. Счастье близко. Ждем скоро окончания войны.