– Разумеется, в первый же день. Но до меня доходили слухи, что они собирались загрузить свои трюмы муранским стеклом. А для этого, как ты знаешь, требуется разрешение Большого Совета.

– Это так сложно?

– Последние шесть месяцев все заседания были посвящены подписанию контракта с рыцарями большой земли.

– Четверть с четвертью четверти? – спросила я, припомнив пояснения синьора Копальди. – Плата за то, что аквадоратский плот перевозит их огромную армию на другой материк?

– Именно. То есть стеклянные вопросы будут обсуждаться на ближайшем Большом Совете.

Ах, как же здорово! Я все успею. Завтра попрошу капитана Гаруди сделать крюк по дороге в школу, чтоб посмотреть на чужеземные суда. Они внешне очень отличаются от аквадоратских, и мое любопытство никого не удивит. Даже если Большой Совет проходит прямо сейчас, на транспортировку и погрузку муранского стекла потребуется не меньше недели. А если товар уже лежит в портовых трюмах? Нет, глупости, государственная монополия не позволит совершить покупку без письменного дозволения Совета. Витландцы сидят на своих деньгах и терпеливо ждут отмашки их потратить.

Грусть моя улетучилась, сменившись азартом. Пусть Эдуардо оказался не тем, в кого я влюбилась, пусть Чезаре притащит во дворец свою любовницу… Хотя это вовсе не пусть.

– Тишайший Муэрто расширяет штат фрейлин, – сообщила я донне Маламоко.

Та удивленно округлила глаза, а когда услышала имена счастливиц, ругнулась:

– Вы с Чезаре – просто родственные души, оба не знаете, как друг друга еще уязвить.

Возражениями я подавилась, припомнив свою тираду о будущности губернаторши далеких островов.

– Паола ему нравится. Нет, Карла, не возражай, я же вижу и иногда слышу, как он о ней отзывается. Самое забавное, что его серенити не обманут монашеским платьем, смирением и скромным видом, но это представление его забавляет.

– И что ты, аквадоратская Львица, намерена делать в новых обстоятельствах?

– Забрать титул первой ученицы, чего бы мне это ни стоило.

«Если уж не могу отобрать своего мужа», – додумала я уже про себя.

– О боже… – Таккола зевнула. – Еще и школа. Вечно про нее забываю.

– Иди спать, – предложила я. – Мне все равно велено оставаться в постели, а Маура воюет с батюшкой. Ты их видела?

– Да, командор как раз шествовал к гондоле в сопровождении рыдающей дочурки.

– А если дон да Риальто запрет наследницу, если она не вернется ко мне?

– Тогда мы убедимся, что не командор толкал тебя под венец с Эдуардо.

– Но я не хочу! Я люблю нашу Панеттоне.

Карла поднялась и поправила оборку моего чепца.

– Самое позднее завтра утром мы будем любоваться ее круглым личиком и выслушивать охи и ахи.

Донна Маламоко ушла к себе – отсыпаться за все бессонные ночи. Явилась Инес с отчетом о скандале да Риальто и кружкой горячего вина со специями. Я подремала, проснулась уже в темноте. Курительница полыхала, будто в башенке был пожар. Чикко стояла на ее вершине, угрожающе приподняв зад, она готовилась к залпу.

Шторы колыхнулись. Некто неопознанный только что перемахнул через подоконник, выпрыгнув наружу. Мне показалось, что в звуках ночи прозвучало «серениссима». Но голова – то ли от ушиба, то ли от выпитого вина – оставалась тяжелой. Поэтому, зевнув и похвалив бдительную мадженте, я повернулась на другой бок и заснула уже до утра.

– С началом нового дня, донна догаресса, – медово-сахарно возвестила донна да Риальто, стоя у моей постели в окружении всех пяти горничных. – Вас ждут великие дела.

Я посмотрела на соседнюю подушку. Чезаре со мной не ночевал.

Пока я отмокала в ванне, Инес разбирала мои волосы, а Маура сидела на пуфике и в лицах пересказывала вчерашнее общение с командором. Она хмурила брови, чертыхалась хриплым басом, вздергивала подбородок, одновременно раздувая ноздри, передразнивая мимику грозного родителя.

– В конце концов мне разрешили оставаться подле моей догарессы вплоть до замужества.

– Имя счастливого избранника тебе сообщили?

– Нет. Он еще не определен.

Я поняла, что Панеттоне мне врет, скрывает и недоговаривает. А еще – что подруга встревожена и растеряна. Видимо, решение командора о судьбе дочери немало ту опечалило, и, как его изменить, она не знала.

Ну не хочет говорить, и ладно. Мало ли у кого какие секреты. Только пусть не начинает опять вести речи об Эдуардо.

Маура неискренне улыбнулась:

– Через две недели в имении да Риальто пройдет бал-маскарад в честь вступления синьора Эдуардо в должность губернатора островов Треугольника. Командор желает пышным празднеством выразить признательность его серенити.

– Что это значит? – спросила я и попросила Констанс принести мне кофе прямо сюда.

– То, что я ошибалась, что его безмятежность останется без взятки и что ты войдешь в дом да Риальто в качестве синьоры Муэрто, потому что, разумеется, станешь почетной гостьей.

– Нужно заказать новые платья, – сказала Инес. – Бал продлится несколько дней, донне догарессе надо менять наряды утром, днем и вечером. Донна да Риальто, вы знаете уже тему бала?

И беседа потекла поверх моей головы. Тема касалась подводного мира и существ, там обитающих. Маура вспомнила о русалках, сразу их забраковала как слишком часто используемых в качестве маскарадных личин и пробежалась по всему морскому пантеону в поисках самой хорошенькой языческой богини. Инес от нее не отставала. Вскоре к разговору подключились уже все горничные, а Лу даже сбегала в кабинет за пером и бумагой, чтоб делать заметки.

Констанс принесла поднос, рядом с кофейной чашечкой на нем лежал конверт.

– Вам письмо, донна догаресса, – сказала горничная. – Его передали из почтовой службы.

– Спасибо.

Отпив кофе, я мокрыми пальцами надорвала конверт. На нем значилось мое девичье имя, почти полностью совпадающее с именем отправителя. Это было письмо от Филомена. Он писал мне время от времени, не часто, но с приличной регулярностью. Ну и где же нынче бороздит волны мой самый старший братец? Я любила его описания далеких стран и диковинных животных. Иногда в посланиях обнаруживался засушенный экзотический цветок или лист растения забавной формы. В этот раз, кроме чернильных строчек, в письме ничего не было, но, прочитав их, я счастливо воскликнула:

– Филомен плывет в Аквадорату! При попутном ветре он будет здесь уже через десять дней!

И хмурое утро наполнилось радостью. Мой капитан Саламандер-Арденте, как же я соскучилась. Я не видела его синих глаз уже так давно, не трепала его рыжих волос и не смеялась его мальчишеским шуткам. Хотя, наверное, в его почтенном тридцатилетнем возрасте ребячество осталось в прошлом. Забавно, мой брат и мой муж – почти ровесники. Интересно, как Филомен воспримет мой фальшивый брак? После столицы Филомен собирается посетить родителей, и мне нужно будет передать с ним письмо, полное объяснений и оправданий. Гнева отца я не опасалась, зная его отходчивость, а вот матушка может разозлиться не на шутку.