– Должно было получиться вроде мозгового трастового фонда для человечества, – печально сказал он. – Арена для медицинских инноваций, финансируемая мной и другими струльдбругами[10]. Но, к несчастью, этому не суждено было случиться. Меня подвела геология.

– Геология?

– Адмирал, мне хватило глупости финансировать расследование причин такой низкой гравитации на той Земле – почему ее масса настолько ниже средней. К несчастью для меня, нанятые мной геологи вернулись с ответом. Похоже, все Земли содержат радиоактивные вещества, и на всех Землях они могут скапливаться и образовывать колоссальные природные ядерные реакторы – атомные бомбы естественного происхождения. Огромных масштабов.

Он рассказал о молодости Базовой Земли, о концентрациях изотопов тория, урана, плутония, в огромных количествах скопившихся на границе мантии и земной коры. Скопившихся и в конце концов оказавшихся критическими…

– Некоторые теоретики считают, что эти взрывы откололи от Базовой Земли Луну или, по крайней мере, выбросили вещество мантии, которое ее сформировало. Самый большой ядерный взрыв, устроенный человечеством, – это Царь-бомба[11], создавшая огненный шар диаметром в шесть миль. Породивший Луну взрыв на Базовой был эквивалентен десяти триллионам таких бомб. А на Каракале, похоже, взрывы были еще мощнее.

Катлер присвистнул.

– Да. Это был чертовски мощный взрыв, если он выбросил столько массы, что снизилась сила тяжести.

– И некоторые из моих инвесторов, услышав, что мое драгоценное убежище в действительности реликт ядерных взрывов, испугались. Остаточной радиоактивности, видите ли.

– Это абсурд, – сказала Мэгги. – Радиоактивные осадки, даже изотопы, вызвавшие взрыв, должны были распасться миллиарды лет назад.

– Я знаю! Но это драгоценные персоны, решительно настроенные сохранить собственные шкуры и готовые вложить в это крупные средства. Малейший намек на ничтожные проблемы с местом вроде Каракала, и оно обречено. У меня до сих пор там резиденция, у меня и еще нескольких человек. Но моей мечте о Шангри-Ла Долгой Земли пришел конец.

– Что ж, – подвел итог Катлер, – мы рады, что, несмотря на это, вы с нами, сэр. Не так ли, адмирал Кауфман?.. Адмирал?

Твен продолжал набирать высоту, и под ногами Мэгги по-прежнему раскидывался техногенный ландшафт. Она перестала улавливать закономерности. Ее глаза искали структуры. Может, еще удастся разглядеть хоть намек на орнамент из кругов, накладывающихся друг на друга, как лунные кратеры.

– Хватит вешать мне лапшу на уши, Эд. Насколько большой станет эта штука?

– Ты еще ничего не видела.

– Ты говорил об этих кругах. Сотня ярдов, потом тысяча, потом десять тысяч – это что, шесть миль?

Он кивнул.

– Мы запустили парочку спутников. Можно различить скопления кругов, по крайней мере программы распознавания закономерностей могут это сделать. Шесть миль, да, потом шестьдесят, потом шестьсот. И оно продолжает расти, даже без нашей помощи. Что же касается того, каким образом они так быстро строят, то всего три слова, адмирал: инопланетная технология репликации. Примененная здесь, на земле Эгиды. Нам с вами надо об этом побеседовать. На внешней границе расположены какие-то самовоспроизводящиеся элементы, которые начинают распространяться по собственной воле…

– Шестьсот миль?

– Мы находимся над последовательной версией Цинциннати. Ты понимаешь, что эта версия Северной Америки не совсем идентична нашей собственной, Базовой… С востока на запад Мыслитель уже протянулся от Вашингтона до Сент-Луиса, с севера на юг – от Детройта до Атланты в Джорджии. Он обходит крупные водоемы, поэтому огибает Великие Озера, например. Но на востоке уже переваливает через Аппалачи.

– Боже мой. Должно быть, он покрыл половину континентальной части Соединенных Штатов.

Те умные девочки сказали «на грамм». Один грамм этой штуки умнее, чем все человечество, вместе взятое. А тут скопление размером с половину государства.

– Что мы тут строим, Эд?

– Ты теперь главная, Мэгги, вот и скажи мне.

Боковым зрением Мэгги уловила, что сзади к Блэку подошел мужчина в простом черном одеянии.

– Мистер Блэк? Извините, что беспокою. Мы никогда не встречались, но ваши люди оказались весьма любезны и пригласили меня на борт. Я нечаянно услышал ваш разговор о рисках, связанных с этим проектом: Приглашением, Мыслителем. Я представляю группу несогласных Следующих, консервативную часть, которая, как и вы, обеспокоена тем, что нам следует – как вы это сказали? – готовиться к худшему. Могли бы побеседовать о сотрудничестве? Мы называем себя Смиренными. Мое имя Марвин Лавлейс…

В конце концов троллям пришлось оттащить Джошуа от реки и отвести в лагерь под утесом. Массивный, угрюмый Санчо шел рядом, как всегда укутанный в серебристое одеяло. Он предложил опустошенному Джошуа опереться на его плечо. Даже с наступлением ночи, когда Джошуа больше не мог двигаться, он кричал на Санчо за то, что не спасли Рода, взывал о помощи по радио к Лобсангу, к Салли Линдси, даже к сестре Агнес, и ему было за это стыдно. Но никто не услышал.

Наконец он заснул.

* * *

Он проснулся с засохшими слезами на лице. Ночью Санчо заботливо укрыл его спасательным одеялом.

Наконец Джошуа успокоился. Или же это была очередная стадия изнеможения.

Оглядевшись, он увидел в утреннем свете, что земля вокруг лагеря усеяна подарками – кореньями, кусками мяса, даже ветками деревьев, – возможно, робкая попытка обеспечить его костылями получше.

Обнаружив, что спящий рядом с Санчо Джошуа проснулся, тролли осторожно подошли к нему. Его игриво похлопывали по спине, толкали в плечо, при этом не раз свалив на землю, несмотря на укоризненное рычание Санчо. По-видимому, он стал героем благодаря спасению Мэтта. И, что смутило его больше всего, Салли предложила ему заняться сексом. (Ну, он так решил, потому что она повернулась к нему спиной, нагнулась и двинула задом, словно сдающий назад небольшой грузовик…) К счастью, после отказа повторного предложения не последовало. Но он понял, что племя приняло его к себе в большей степени, чем когда-либо.

Но Рода здесь не было. И похоже, никто не пытался его отыскать.

Спустя два дня после исчезновения Рода Джошуа сидел с Санчо на вершине скалы, привычном насесте двух старперов, как он его называл.

– Санчо, я не могу здесь оставаться.