водой и брызгала в лицо до тех пор, пока кожа не онемела. Когда я открыла дверь, Элли сидела на кровати, сжимая аптечный пакет. Я наклонилась за ним, но подруга притянула меня к своей груди и крепко обняла.

– Все будет хорошо, – тихо сказала она.

На автопилоте я схватила пакет и вернулась в ванную, заперев за собой дверь. Мне потребовалось двадцать минут, прежде чем я смогла заставить себя сделать тест. Оставив белую палочку на туалетном столике, я вернулась в свою комнату дожидаться вердикта.

Таймер на телефоне Касс звякнул, и мое сердце с каждым ударом билось все громче. Меня поддерживали чьи-то руки, когда мы вчетвером уставились на туалетный столик и маленькую белую палочку – источник этого напряжения.

Через пять минут Касс прочистила горло.

– Хочешь, чтобы я посмотрела? Я больше не могу сидеть здесь и таращиться на эту чертову штуку.

Я закрыла глаза. «Пять минут для жизни, пять минут из жизни». Покорно вздохнув, я кивнула и стала наблюдать, как Касс изучала тест. Она стояла ко мне спиной. Отсутствовали любые явные признаки: ни сутулых плеч, ни вздохов шока, ни выдохов облегчения.

Когда она повернулась, выражение ее лица ничего не отражало. Поймав ее взгляд, я ничего не прочитала в ее глазах. Она медленно присела передо мной, взяла меня за руку и прошептала:

– Ты беременна, дорогая. Тест положительный.

Время остановилось, Земля перестала вращаться, а мое сердце – биться.

Я встала на дрожащие ноги, не зная, что делать. Что бы сделали вы, поняв, что внутри вас растет маленький человек? Тот, который готов появиться на десять лет раньше срока? Тот, кого совершенно не планировали?

Мне не удалось далеко уйти. Мои ноги подкосились, когда я проходила мимо коврика из овчины, потому что меня накрыла хлынувшая волна тревоги. Я не могла даже вдохнуть. Три пары рук обняли меня в попытке успокоить, на задворках сознания слышались подбадривающие слова.

– Что же теперь делать? – всхлипнула я в чьи-то волосы.

Элли погладила меня по голове, ее глаза наполнились слезами.

– Не знаю, дорогая.

Я резко вскинула голову.

– Мне нужно все исправить, но я не знаю, смогу ли это сделать. Ромео предстоит стать футболистом, чтобы не зависеть от родителей. Мне нужно сосредоточиться на учебе, чтобы стать профессором. Я не смогу сделать это, будучи матерью. – Чистый страх пробежал по моей спине. – Мама. Я не могу стать матерью. У меня никогда ее не было. Как я могу быть мамой, если даже не знаю, что это такое? Никто не показывал мне, как это делается!

– Молли, успокойся, – шикнула на меня Касс. – Ты слишком завелась. Это вредно для тебя и, конечно, ничего не даст.

Громкие рыдания вырвались из моей груди, и я рухнула на пол, опустив голову на колени Касс. Именно тогда я услышала шорох с улицы и шаги по балкону.

– Мол? Мол! Что с ней такое?

Ромео.

Кто-то поднялся на ноги.

– Роум, успокойся, ладно? – Это была Элли.

– Не успокоюсь! Что с ней такое? Мол? – Голос Ромео прозвучал более настойчиво. – Она больна? Почему она мне не отвечает? Я получил твое сообщение и сразу же приехал.

– Нет. Она… эм…

– Шелли что-то натворила? Эта стерва…

– Шелли ни при чем.

– Тогда в чем дело?.. Эл, ради всего святого, убирайся с моего пути!

Касс и Лекси бросились врассыпную. Ромео поднял меня своими сильными руками и отнес на кровать, уложив и прижав к груди.

Затем уткнулся носом мне в волосы и обхватил щеку ладонью, чтобы я на него посмотрела. Я вытерла слезы и заметила, что на лице у него одновременно отражались и волнение, и грусть, и готовность поддержать.

Он наклонился и поцелуем смахнул две слезинки.

– Детка, что случилось?

Я не могла говорить, поэтому просто смотрела перед собой, пытаясь предугадать его реакцию.

Он резко повернул голову к изножью кровати и рявкнул:

– Кто-нибудь объяснит мне, что, черт возьми, происходит?

– Роум, Молли сама тебе скажет. Мы пойдем, дадим вам немного времени, – спокойно произнесла Элли.

Девочки поочередно подошли и поцеловали меня в щеку, прежде чем покинуть комнату. Когда я села, меня все еще била нервная дрожь после рыданий.

Как только дверь закрылась, Ромео притянул меня к себе и заглянул в глаза.

– Детка, пожалуйста. Скажи мне, что случилось. Ты до чертиков меня пугаешь.

Я наклонилась к нему и нежно поцеловала.

– Я люблю тебя, Ромео.

– Я тоже тебя люблю, – ответил он, и я провела ладонью по морщинке замешательства у него на лбу.

– Мол…

– Уже несколько дней я чувствую сильное недомогание, – призналась я, перебивая его.

Его глаза сузились.

– Какого черта ты молчала?

– А сегодня я выяснила причину.

– И… что случилось? – поторопил он, его терпение явно иссякло.

– Я… Я…

Он застонал и притянул меня ближе.

– Господи! Ты что, Мол?

– Я беременна, – едва слышно призналась я.

Ромео застыл, а с его загорелого лица сошли краски. Пальцы впились в мою кожу.

– Ты беременна? – Он перевернул меня, оказавшись сверху, и снова спросил, уже громче: – Ты беременна?

От слез защипало глаза, но я постаралась сдержать их.

– Да, я беременна, Ромео. Я беременна от тебя.

Он отстранился, сел на икры и провел руками по волосам, крепко зажмурив глаза. Я наблюдала за ним, пытаясь уловить эмоции.

После нескольких минут удушающей тишины я поняла, что ничего хорошего ждать не стоило.

– Я запишусь на прием к врачу. Я немедленно избавлюсь от этого.

Темные глаза распахнулись, и в их шоколадном свете мерцало разочарование.

– Ты убьешь нашего ребенка?

Гнев крепко стиснул меня в объятиях.

– Не вздумай строить из себя святого! Я не хочу слышать никакого морального дерьма! Я пытаюсь сделать лучше для нас обоих. Я справлюсь с чем угодно. Если это означает аборт, то пускай так оно и будет… Но это не значит, что я хочу пройти через это!

В его глазах вспыхнула паника.

– Тогда не надо, детка, пожалуйста. Неужели аборт может быть твоим долбаным желанием?

– Я не знаю, какого черта хочу!

Ромео наклонился вперед и провел губами по моим губам, его руки нежно держали мое лицо.

– Ну, зато я знаю.

– Но… ты…

– Господи, я был потрясен! Я все еще потрясен, но это наш ребенок. Мы создали его. – Не отрывая от меня взгляда, он спустился вниз по моим ногам, поднял мою белую футболку, расстегнул пояс джинсов и легкими, словно касания бабочки, поцелуями осыпал живот. – И он никуда не денется. Обещай мне. У меня очень сильные предчувствия, Мол. Не губи нашего посланного Всевышним ангела.

И вновь