– Но как? Не понимаю. Почему так быстро?

– Проблемы с продовольствием. Русские методично уничтожали их склады. А новое продовольствие никто не подвозил, так как для этого не было никакой возможности.

– И что? Они находились на территории целой провинции. Там еды им хватило бы на несколько месяцев. Почему они не стали реквизировать продовольствие у населения?

– Они получили приказ, – произнёс Эдуард Грей, министр иностранных дел.

– Приказ?

– Да. Им поступил приказ сложить оружие от начальника Генерального штаба.

– Он ещё жив? Помнится, предыдущего за меньший проступок Кайзер велел расстрелять.

– Тому поступило письмо от Кайзера, и он действовал на основании его. По слухам, правда, Вильгельм II говорит, что никакого письма не писал. Однако сам начальник Генерального штаба пока не арестован.

– Это подложное письмо?

– Вероятно. Мы подозреваем, что русские повторили приём Бейбарса I при взятии Крак-де-Шевалье[107]. В условиях того бардака, в котором находится сейчас Германия, это вполне допустимо.

– А что за письмо? Там так и говорится о том, чтобы армия просто сдалась?

– Насколько мне известно, нет. Там автор письма в несколько нервной и запутанной форме пишет о том, что нужно спасти жителей Западной Пруссии от кошмаров войны, от голодной смерти и так далее. Учитывая тот факт, что Кайзер несколько дней пил, да и потом был в крайне нервном состоянии… мы в растерянности. Он вполне мог написать такое письмо.

– Он не арестовал начальника Генерального штаба, – произнёс Первый лорд Адмиралтейства, – это показатель.

– Строго говоря, он пытался. Вызвал к себе. Хотел показательно покарать. Но тот показал письмо, и арест не состоялся. Говорят, что Кайзер растерялся.

– Чёрт с ним! – раздражённо воскликнул король. – Что с группировкой? Она подчинилась этому приказу и сложила оружие?

– Безусловно. Этот приказ им доставили аэропланом.

– И он пролетел?! Да неужели?! – удивился Георг V. – Вы же говорили о том, что русские лёгкие аэропланы режут своих германских визави как волки овец!

– Активность русской авиации в этом районе последние пару дней невысокая. Они только склады бомбят тяжёлыми аэропланами. Лёгкие же силы действуют на другом направлении. Часть из них в Померании поддерживает наступающие войска, выполняя их прикрытия и авиаразведку. Другая часть – в междуречье верховья Вислы и Одера, там они работают против войск Австро-Венгрии. Так что технических сложностей доставить приказ не было.

– Как быстро русские высвободят свои войска? Когда они смогут вновь со всей силой навалиться на Германию?

– От двух недель и больше, – произнёс военный министр Дэвид Ллойд Джордж. – Я бы рассчитывал на месяц-полтора. Всё-таки в Западной Пруссии миллион человек в плен сдаётся. Это не меньше, чем количество русских войск, которые их окружают. Так что сразу большую массу им не принять. Придётся работать маленькими партиями.

– Значит, французы успеют занять большую часть западной Германии?

– Вероятно. Там не очень много сил. Кроме того, в дивизиях Австро-Венгрии началось массовое дезертирство.

– Во всех?

– Нет. Только в стоящих на французской границе. Они туда выводили свои самые неустойчивые и небоеспособные части. И вот – следствие.

– Плохо… очень плохо… – мрачно произнёс король. – Получается, что в ближайшие месяц-полтора русские и французы займут всю Германию.

– Для этого им потребуется месяца два-три, – заметил военный министр. – Если всё пойдёт так, как идёт.

– А что может пойти не так?

– Французы могут не справиться с германской обороной на Рейне. Всё-таки эта река – крупное препятствие. Русских немцы планировали сдерживать именно на большой реке – Одере. Вряд ли угрозу французского вторжения они игнорировали. Насколько мне известно, они возводили какие-то укрепления по правому берегу Рейна.

– И у них хватит сил?

– Неизвестно. Одно можно сказать: до Рейна французы, безусловно, займут всё. А вот за ним – вопрос. Во всяком случае, в сжатые сроки.

– То есть речь идёт о том, кто из них займёт большую часть Германии?

– Да. Скорее всего так.

– И что будем делать мы? – очень тихо спросил король, обводя взглядом присутствующих. – Это ведь не соответствует нашим интересам. Это ведь катастрофа!

– За Германию вступать в войну уже поздно, – отметил Первый морской лорд.

– Да и чем бы мы ей помогли? – удивился военный министр. – Против таких паровых катков, что на неё надвигаются, мы бы не устояли.

– И что вы предлагаете?

– Включиться в делёж пирога, – не задумываясь ответил Ллойд Джордж. – Подключить к нему как можно больше других участников. По возможности, чтобы русским и французам досталось как можно меньше. Мы можем попробовать захватить Ганновер[108] и Вильгельмсхафен. Если французы какое-то время протопчутся у Рейна (а они это непременно сделают), а русские у Одера, то у нас есть месяц, может быть полтора, чтобы нанести удар и отхватить себе кусок территории.

– А русские нас не выкинут оттуда? Французы, понятно, так поступать не будут. Но русские… Мне кажется, Николай сейчас несколько не в себе.

– Вы имеете в виду его интервью шведской газете? – спросил Генри Асквит.

– Да. Уверен, что это просто недоразумение. Он потерял контроль над собой и позволил себе слабость. Однако вы представляете, что у него внутри? Полагаю, что Николай в ярости, глухой, холодной ярости.

– А он разве не о немцах там говорил? – удивился Джон Фишер.

– Вы шутите? – расплылся в дежурной улыбке Эдуард Грей. – После этой выходки в Вильгельмсхафене только слепой может не понимать, что он имел в виду именно нас. Из-за чего лично я очень сильно опасаюсь лезть во всю эту историю.