Зрители, едва дождавшиеся появления любимца, разразились радостными криками, приветствуя долговязые фигуры голема и его создателя.

— Надеешься, что Лунатик проиграет? — Захар Треми посмотрел на Мубу.

Хван покачал головой.

— Он возьмет Кубок Големов, в этом нет сомнений.

— Тогда что ты здесь делаешь? У нас сегодня финал командных боев.

— Хочу посмотреть на схватку, — серьезно ответил Муба, не отрывая взгляд от покачивающейся куклы. — Это единственное, что стоит между мной и Молотом Трех Драконов.

— Только это? — насмешливо прищурился масан.

— Только это. И я должен знать о нем как можно больше.

— Вряд ли этот бой много тебе скажет, — рассмеялся Захар.

— Почему?

— А ты не обратил внимания на то, с кем придется сражаться Лунатику? — Треми кивнул в сторону технического коридора.

— Меня это не интересова… — Муба посмотрел в указанном направлении, пару мгновений пытался осознать происходящее, затем прищурился и улыбнулся. — Глазам своим не верю!

* * *

— В синий угол ринга вызывается голем Громовержец, мастер неизвестен, официальный флаг — Красные Шапки.

Пыхтящий Контейнер, стараясь ругаться как можно тише, тащил Громовержца на ринг за цепь, прикованную к ошейнику голема. Но каждый шаг давался ему с большим трудом, даже несмотря на то, что Копыто, Иголка и еще два бойца толкали несчастного Грэмми в спину, не давая тому возможности вцепиться когтями в пол. Перепуганный голем, уверенный, что его обманули, предали и отдали на заклание, упирался всеми четырьмя лапами и жалобно верещал, периодически заглушая царящий в «Олимпийском» гул. Среди зрителей послышались легкие смешки. Минут через пять после начала церемонии Красным Шапкам удалось перекинуть Громовержца через ограждения ринга, и Гуго де Лаэрт откашлялся:

— Голем готов к бою?

— Еще как готов, — подтвердил Копыто, швырнув к ногам куклы пару ятаганов. — Можно начинать.

Оливковый монстр забился в угол, всем видом показывая, что скорее умрет, чем выйдет против Лунатика, длинная фигура которого подрагивала в противоположном углу ринга.

— Пусть он возьмет в руки оружие, — предложил маршал-распорядитель.

Но на несчастного Грэмми его слова не произвели никакого впечатления — маленькие глазки монстра были прикованы к длинным шипам герданов Лунатика.

— Возьмет он ятаганы, возьмет, — пробормотал Копыто, утирая пот. — Это у нас такая тактика… Мы заманиваем… Давайте, что ли, бой начинать?

Гуго пожал плечами и покинул ринг.

— Вперед, Громовержец! — заорали осы, Красные Шапки и примкнувшие к ним приставники. — Надери ему…

Поклонники Лунатика молчали. В победе долговязого они не сомневались, но происходящее сильно напоминало убийство, и это публике не нравилось.

— А ты говоришь, ничего интересного, — азартно прошептал Муба Захару. — Мне очень важно, как Лунатик поведет себя сейчас.

— Стукнет зеленую куклу по башке булавой и пойдет в раздевалку, — предположил масан.

Лунатик вопросительно посмотрел на хозяина. Мастер Баррага недовольно скривился, затем развел руками и тихонько бросил голему несколько слов. Лунатик вздохнул, передал герданы секундантам и двинулся к центру ринга.

— Баррага велел просто выбросить его…

Но впавший в истерику Грэмми не понял, что спасен. Он видел только одно — приближающуюся фигуру долговязого убийцы — и не собирался терпеливо ждать смерти. Оливковый попытался выпрыгнуть с ринга, но Красные Шапки были начеку, он швырнул в Лунатика ятаганы, тот увернулся и прибавил шаг. И тогда Громовержец издал протяжный вой и бросился вперед.

— Сейчас он его укусит…

Но так далеко мужество оливкового монстра не простиралось.

Какие именно навыки и умения вложил неизвестный мастер в Громовержца, так и осталось загадкой, но что особенно удалось производителю, так это инстинкт самосохранения. С этим качеством у Грэмми все было в порядке, даже с перебором. Оливковая молния проскочила между длинными ногами Лунатика, стремительно достигла противоположной стороны ринга, выскочила с него и юркнула в толпу.

— Лови!!

Среди публики возникло легкое оживление. Помощники маршала-распорядителя бросились за шустрым големом, но Грэмми оказался проворнее. Ведомый отчаянным страхом, он, под веселое улюлюканье публики, некоторое время метался по коридорам «Олимпийского», а затем, зажатый подскочившими рыцарями, выбросился в окно.

— Проклятье!!

— Разбился?

— К сожалению, нет.

Помощники маршала-распорядителя проводили взглядами улепетывающего в сторону жилых домов Грэмми.

— Сколько в нем магической энергии?

— Где-то на неделю, — робко сообщил подошедший Контейнер.

Гуго де Лаэрт сжал губы.

— Это нечестно, — попытался храбриться Копыто. — Лунатик его напугал. Это не по правилам.

— Все видели, что Баррага колдовал против нашего голема, — добавил Иголка. — Этим навам верить нельзя.

— С соревнований снять, — медленно, поскольку скулы свело от бешенства, произнес Гуго. — Наложить штраф, запретить участвовать в следующем Турнире… Не только им, но всем Красным Шапкам.

— Ну это уж круто… — начал было Копыто.

— А если ваш ублюдок попадет в руки челов, мы вас повесим.

Копыто замер с открытым ртом. Только теперь до него дошел весь ужас произошедшего: голем вырвался в город!

— Вызовите Службу утилизации, — пискнул Иголка.

— Мне плевать, кого вы вызовете! — рявкнул Гуго. — Марш отсюда, кретины! Ищите своего урода, где хотите!!

Красные Шапки опрометью бросились на улицу.

* * *

Московская медицинская академия им. Сеченова

Москва, улица Большая Пироговская,

7 сентября, суббота, 13.13

Чествование Екатерины Федоровны Хвостовой прошло необычайно тепло. Даже несмотря на то, что приглашали только желающих, в зале было полным-полно народу — авторитет старого врача был высок, и люди с удовольствием пришли выразить ей свое уважение. Студенты и преподаватели, врачи и пациенты, доктора наук и академики. Кресло, в котором сидела старуха, было завалено цветами, а проникновенные слова вызывали овации зала и слезы у виновницы торжества. Екатерина Федоровна была живой легендой русской медицинской школы, легендой братства Целителей, и ее юбилей стал праздником. А какой же праздник без скандала?