развернули агрессивную пропагандистскую кампанию. В марте у них не было прессы, о которой можно было бы говорить, но к июню они заваливали одни только казармы и окопы газетами по 100 тыс. экземпляров в день, а к началу июля выпускали почти 700 тыс. газет, брошюр и листовок.[667] Деньги, стоящие за этим, предположительно были получены из Германии через сеть Парвуса и банк Ашберга. Ещё до июльских дней министр юстиции Керенского Павел Переверзев (сам революционер) пронюхал о немецких связях Ленина и начал заводить против него дело. 21 июля он обвинил Ленина и его ключевых товарищей в государственной измене. Однако позиция Переверзева была слабой.[668] Его главной уликой был набор перехваченных телеграмм, показывающих переводы денежных средств из Стокгольма в Петроград, все замаскированные под законные деловые операции. Проблема заключалась в том, чтобы доказать, что это не просто законный бизнес.

Доказуемо это или нет, но немецкий источник средств Ленина был разоблачен. Ему нужен был другой, более скрытный источник финансирования, и он нуждался в нём немедленно. Очевидно, он нашёл один из них. Большевистская пропаганда временно ослабла под натиском Временного правительства, но не прекратилась. В начале сентября их главный орган "Правда" (временно переименованная в "Рабочий путь") по-прежнему выпускал 50 тыс. экземпляров в день, а к концу месяца это число удвоилось.[669] Были ли деньги реальной оплатой вступления Троцкого в большевистский клуб? Использовал ли он свои связи в Нью-Йорке, чтобы наладить поток средств по американским каналам с небольшим риском обнаружения? Даже такая небольшая фирма, как "Reilly's Traders, Inc.", с офисом в Петрограде и счетами в "National City" и "Guaranty Trust" (и, конечно, с помощью дяди Абрама), была бы отличным решением. Как мы уже видели, она вряд ли была единственной.

Как бы то ни было, Троцкий недолго пробыл в тюрьме. В конце августа 1917 года амбициозный генерал Лавр Корнилов предпринял попытку государственного переворота. Керенский освободил Троцкого и других большевиков, чтобы сплотить рабочих Петрограда на защиту революции. Может быть, таков был план с самого начала.[670] Мятеж ("вторая революция"?) потерпел неудачу, но доверие к Керенскому было подорвано, а звезда Троцкого вспыхнула ещё ярче. В начале октября большевики получили контроль над Петроградским Советом, и он стал его председателем. Он также возглавлял Военно-революционный комитет, который тщательно готовил новый переворот против запутавшегося Керенского. Это, наконец, произошло в ночь с 6 на 7 ноября. Ленин вышел из своего лесного убежища, чтобы присвоить себе славу и провозгласить триумф Советской власти, однако, настоящим архитектором Октябрьской революции был Троцкий, и он знал это.

Программа Уайзмана

Как отмечалось в предыдущей главе, вскоре после отъезда Троцкого из Нью-Йорка сэр Уильям Уайзман начал организовывать тайную пропагандистскую кампанию в России. Почему Уайзмана, который не был знаком с русскими делами, это так заинтересовало, уже другой вопрос. Возможно, его поощрял Рейли. Отчасти Уайзман реагировал на опасения из Лондона, где уже 7 апреля (до того, как Ленин или Троцкий добрались до Петрограда) появились опасения по поводу гнусного влияния "революционных пацифистов".[671] К 18 мая, как раз когда прибыл Троцкий, Уайзман разработал свою программу. Он подчеркнул, что это должно было быть "совершенно неофициально и очень тайно организовано".[672] "Пропаганда в Америке должна быть организована под руководством одного руководителя, который был бы единственным, знающим подробности, — подчеркнул он. — Другим людям, работающим в этой схеме, ни при каких обстоятельствах не будет позволено знать о существовании друг друга". Другими словами, Уайзман будет держать в руках все нити, и только он будет знать общий план. Его идея состояла в том, чтобы направить "6 или 7 различных миссий в Петроград", включая революционеров, чешских, польских и еврейских активистов и даже "немцев, которые работают на нас среди настоящих немцев". Общепризнанной целью было противодействие усилиям "немецких агентов, [которые] уже работают в Соединённых Штатах и отправляют обратно в Петроград русско-еврейских социалистов, которые сознательно или неосознанно работают на пользу Германии".

Естественно, Уайзмену нужны были деньги, чтобы всё это заработало. Через Хауса он убедил президента Вильсона выделить 75 тыс. долларов (около 1,5 млн. долларов в 2017 году) "на расходы конфиденциального характера".[673] Затем Уайзман выкрутил руки собственному правительству, чтобы получить равную сумму, которая была переведена на его личный счёт в "J.P. Morgan". Уайзман также обратился за помощью к частным лицам. Через своего агента Ричарда Готтейла он убедил Шиффа написать письмо еврейским банкирам в Петрограде, призывая их поддержать новое правительство. Шифф также, возможно, вложил больше денег, возможно, гораздо больше.

Наконец, Уайзман завербовал другого агента, своего друга и опытного британского шпиона У. Сомерсета Моэма. Моэм, известный писатель, отправился в Петроград под видом сбора материалов для новой книги.[674] Он также отправился, вооруженный рекомендательными письмами, одно из которых адресовано Чарльзу Крейну.[675] Через Готтейла Уайзман связался с Крейном, находившимся тогда в Петрограде, уже 3 мая.[676] Готтейл призвал Крейна "встретиться с некоторыми лидерами еврейской общины и сообщить им, насколько сильно мы, евреи в Америке, считаем, что их помощь должна быть оказана всеми сторонами нового режима". Позже Моэм снабдил Уайзмена отчётом от 11 сентября, в котором упомянул о встрече с человеком Крейна Сэмюэлем Харпером. Моэм посчитал его "слишком уверенным в своей информации, которую он получает из источников, которые когда-то были надёжными, но теперь не имеют отношения к текущей политике".[677]

Наиболее интригующим, как упоминалось ранее, является сообщение Моэма о том, что "главным немецким агентом в России является Макс Варбург... брат Пола Варбурга".[678] Возможно, возникла путаница с другим братом Варбурга, Фрицем, который действительно служил немецким "финансовым атташе" в Стокгольме и был известным "главой немецкой шпионской системы за пределами Германии".[679] Или, может быть, брат Макс был именно тем, кем утверждал Моэм. Согласно информации, полученной американской военной разведкой, даже Феликс Варбург, партнёр Шиффа по оказанию помощи евреям, "руководил и финансировал" русскую дезорганизацию вместе с другими немцами через Стокгольм.[680] В других сообщениях утверждалось, что братья Макс и Пол каким-то образом оказались "на дне" большевизма.[681] Источником последнего заявления, между прочим, был Казимир Пиленас, тот самый, который донёс на Троцкого Уайзману.

План Уайзмана был направлен не столько на сбор разведданных, сколько на распространение пропаганды. В последнем отношении это, по-видимому, был полный провал. В начале 1918 года Уайзман, под некоторым давлением, представил краткий отчёт о достижениях своей "разведывательной и пропагандистской