– Она ж не этого хотела. Уехала, чтобы жить с нормальным человеком, семью завести.

– И надо было это в результате?

Марина не ответила, а продолжила развивать свою мысль:

– Ты знаешь, мы вместе хотели уехать, только я в последний момент передумала. А ведь если бы уехала, мы бы с тобой никогда не встретились, и достался бы мне какой-нибудь педик из «бц бж»! Я сейчас даже представить такое боюсь…

– Маришь, если я сейчас скажу, что люблю тебя, это не будет лишним?

– Разве может быть лишним то, о чём мечтаешь?

По дороге домой опять пробил колесо. Второе за два дня. Не иначе сглазили… Хотя если дороги вовремя ремонтировать, то, говорят, ни какие сглазы не действуют… Пока менял, испачкался, как трубочист. Но это не все огорчения: Марина на неделю уехала в Екатеринбург, типа в командировку, а я тут колёса меняю. Дома кошка, оглядев меня, спросила:

– На шиномонтаже подрабатываешь?

– Хочешь в долю?

– Вот ещё! Я на вредные производства ни ногой, точнее ни лапой.

– Работать ты просто не любишь, да и не хочешь, да и не работала ни разу в жизни.

– Я – интеллектуал.

– Я тоже интеллектуал, только при этом деньги зарабатываю.

– Не смеши, а то мяукну всё, что думаю.

– С меня хватит лающего интеллектуала. Как у неё, кстати?

– Сессия на носу. Сидит, не вылезая, за книгами, даже есть меньше стала.

– Вот видишь, это я понимаю. А твой интеллектуализм в чём выражается?

– В чём? – кошка задумалась. – Например, полистала тут Пушкина на днях, пришла к интересному выводу – достаточно просто соблюдать рифму и размер тогда получится не хуже.

– Что получится?

– Стихи.

– Не хуже, чем у Пушкина? Ты что же это у нас, решила в поэты податься?

– Ну, почему бы и нет? Я – образованная, начитанная, с юмором. Подтяну только грамматику с орфографией и пожалуйста…

– А кроме этого, по-твоему, для стихов ничего не надо?

– Ты про талант?

– Ну и про него тоже.

– Это ваши человеческие отмазки, чтобы собственную лень оправдать, таланты эти, вдохновения. Сидит себе какой-нибудь гипотетический Алябьев…

– Алябьев композитор вроде?

– Не важно… – продолжала она, – в носу ковыряет, спросишь – а у него, видите ли, вдохновения нет. А посмотришь скептически – обезьяна обезьяной.

– Всё-таки ты излишне самоуверенно судишь о людях. И обезьянами обзываться – тоже не хорошо. Типа расизм и всё такое.

– Имею право, наша раса придёт вам на смену.

– Только этого не хватало.

– Прогресс не остановить. Полёты в космос, небоскрёбы, нанотехнологии – всё это в конечном итоге достанется нам.

– Кому нам? Помоешной сверхрасе?

– Что тут у вас? – собака подошла.

– Мечты о мировом господстве. А у тебя?

Собака махнула лапой:

– Прогуляться хочу, от компьютера уже в глазах двоится.

– Пошли, пройдёмся, только рожу умою.

– А мне, значит, сидеть в четырёх стенах? – с деланным недовольством взвилась кошка.

– А ты онанотехнологией занимайся.

– Не, ну так в самом деле не пойдёт! Я требую свободы.

– Ну, что с тобой сделаешь? Пошли с нами.

Сели в машину, спрашиваю:

– Куда едем?

– Загород, вестимо, – это кошка входит в поэтическое настроение.

– Вестимо? Это которое, «из лесу»?

– Ага, оно самое.

– И ты, наверное, думаешь, что достаточно пару раз это «вестимо» всунуть и готово дело?

– Не надо утрировать в свойственной вам бескомпромиссной манере. Я этого не говорила! Главное рифма и размер, остальное – дело техники. Как в музыке – ритм есть и достаточно.

– И что у тебя получится в результате? Сказка про хуй и нитрокраску?

Собака слушала с интересом. Но и она не вытерпела, вставив свои пять копеек:

– С технической точки зрения, кошка – права.

– И ты туда же.

– А что ты так взъелся? Ты чего защищаешь?

– Людей защищаю. Я – последний, можно сказать, оплот на вашем пути к мировому господству.

– Скромности тебе не занимать.

– Поедем-то куда? – заволновалась кошка.

– Пусть «оплот» сам решает.

– Попрошу без оскорблений, а то завезу в тёмный лес, будете горе мыкать.

– Ещё кто кого завезёт… – пробормотала кошка.

В результате мы неплохо отдохнули на заливе. Я поспал на свежем воздухе, пока животные носились по просторам. Когда конкретно завечерело – стали собираться назад.

Дорога надо сказать – неудобная: во-первых, узкая, а, во-вторых, извилистая, как штопор (я-то их за свою жизнь насмотрелся – и дорог, и штопоров, а всё равно, когда за рулём, – постоянный напряг). А перед самым городом мы ещё и нагнали велогонку.

– Этих ещё не хватало… Тур де Франс, твою мать… – я пристроился в конце колонны.

Было видно, как спортсмены, не спеша, накручивали свои километры, при этом весело переговариваясь и даже иногда смеясь всем своим велосипедным стадом.

– Вот сволочи, – процедил я сквозь зубы. – Им ещё и весело.

Как будто в знак солидарности со мной, колонна автомашин гневно загудела.

– А ты чего не поддерживаешь?

– А я инертный, как газ.

– Аргон или ксенон?

– Похуйзон…

– Не, ну серьёзно?

– А чего гудеть? Я, что, мудозвон?

– Тебе же не звенеть предлагают…

Я хотел что-то ответить, но тут велостадо, организованно следуя за вожаком в желтой майке, свернуло с главной дороги.

– Пристегнитесь, – предупредил я и надавил на «гашетку».

Машина прыгнула вперед.

Так как выспался я на заливе, то вечером сон, что называется, не шел. Для сонного рефлекса даже полистал газету. Прочитал всю и даже не зевнул. Стало тревожно. Решил попить сладкого чаю, потому что слышал, что помогает заснуть. Ну, а где чай – там и пожрать чего-нибудь не лишнее… Следуя зову желудка, полез в холодильник. На звук открываемой дверцы тут же появились ходоки:

– Не спится?

– А вы пришли сказку почитать?

– Сказку не сказку, а жрать – давай.

– Не треснете?