Он уходит. Мои губы дрожат, силясь вымолвить хотя бы одно слово ему вслед. Я боюсь. Боюсь, что он попрощался навсегда, и я больше его никогда не увижу. Боюсь, что мне останется на память о нём только несколько мгновений счастья и два малыша под сердцем, кровоточащем от боли потери.

Когда-то я гадала, на каком курорте побывать в первую очередь. Представляла разные, но ни разу не думала о Тенерифе. Однако теперь это место кажется для меня особенным — место ложного отпуска Егора. Который, как оказывается, он провёл со мной на просторах родной страны.

Прощание с Егором перед отлётом далось мне очень тяжело. К самолёту меня Анжела провожала меня с энтузиазмом, шепнув, чтобы я потом поделилась впечатлениями об отдыхе. Перед отлётом она осмотрела меня ещё раз и дала разрешение на перелёт, сказав, что никакой угрозы моей беременности нет.

Находиться вдалеке от Егора достаточно сложно. Ещё сложнее обмениваться с ним лишь дежурными сообщениями. И почти невыносимо читать колонку светских сплетен о том, что Орлова часто замечают на разных тусовках, в обществе разных дам. Поползли грязные слухи, что Егор или расстался со мной или отправил несостоявшуюся жену на тот свет… Чудовищнее не придумаешь, знаю. Но не ревновать у меня не получалось. Хоть убей. Я ощущала обжигающие эмоции и ждала, пока он намекнёт хотя бы одним словечком, что разгадал загадку. Ждала отмашки, что мне можно возвращаться домой. К нему. Почему-то думая о доме, на ум мне приходили только его крепкие и жадные объятия. Похоже, его руки – и их защита – мой единственный дом, где я хочу оказаться.

Незапланированный отдых отказался к тому же затянувшимся. Меня тяготило общество Вероники. Как бы ни убеждал меня Егор, что от Вероники не следует ждать подвоха, я всё равно не могла простить ей снисходительных взглядов. Но отдых запоминается мне не только этим. Мне нанесли визит те, кого я точно не ждала встретить.

Визит родителей Егора становится для меня неожиданностью. Они появляются в один из солнечных дней, хотя здесь, на курорте каждый день светит солнце и жизнь кажется беззаботной.

Вездесущая Вероника тотчас же напрягается и всем своим видом показывает желание остаться при разговоре. Всё чаще в последнее время я воспринимаю её исключительно в качестве «жучка», подслушивающего устройства, чтобы потом донести обо всём Егору. Или не донести…

Кто его знает, чем занят сейчас Егор Орлов — разыгрывает очередную выигрышную партию в покер или заключает выгоднейшую сделку на несколько миллиардов чистой прибыли. И я понятия не имею, для чего ко мне в гости пожаловали родители Егора. Не поленились приехать в другую страну? Для них это наверняка пустяк, а я до сих пор привыкаю к роскоши жизни, в режиме «всё включено». Вот только стала ли я от этого счастливее? Ни капельки!

— Вероника, ты свободна.

— Егор Михайлович попросил не покидать тебя ни на минуту.

— Ты и без того таскаешься за мной всюду. Даже в туалет! — шиплю я. — Будь добра, отойди…

Холёная стерва только сцепляет руки замком под грудью.

— Исключено.

— Хорошо. Оставайся. Но воспользуйся берушами и отвернись лицом к стене.

— Зачем? — недоумевает помощница Егора.

— Вдруг ты умеешь читать по губам? — вздыхаю я. — Или так, или никак…

После секундных колебаний Вероника занимает место в дальнем углу комнаты, развернув кресло лицом к стене.

В номер приглашают родителей Егора, и я готовлюсь отражать их словесные нападки. Внезапно я чувствую сильные вибрации внутри себя. В районе живота что-то начинает дрожать и так ощутимо, что я поневоле прикладываю ладонь на округлившийся живот. Это первые шевеления наших малышей. Я чувствую и понимаю это всей своей душой. Изнутри меня заполняет сладкой и томной волной необъяснимого счастья. Я была бы рада разделить эти мгновения с отцом малышей, но… Не будем о печальном. Я отираю невольно выступившие слёзы пальцами.

— Добрый день, Кирана, — здоровается со мной отец Егора.

Супружеская пара словно специально подбирала цвета в одежде и аксессуары — слоновая кость и редкие, изысканные вкрапления нежно-лимонного цвета.

Мать Егора сразу обращает внимание на мою руку, приложенную к животу, и сразу же понимает смысл моего жеста. Она улыбается, гораздо теплее и искреннее, чем до этого.

— Как проходит твоя беременность?

— Отлично. Я превосходно себя чувствую. А как ваши дела?

— Это первые шевеления? — спрашивает мать Егора, изысканно опускаясь на диван. Она расправляет юбку на коленях и обращается ко мне с ностальгической улыбкой. — Я до сих пор помню день, когда впервые почувствовала шевеления наших мальчишек. Прошло почти тридцать семь лет, но стоит мне закрыть глаза, и я будто возвращаюсь в тот самый день.

Софья улыбается мне мягкой, материнской улыбкой. Я так понимаю, что сегодня разговор будет вести она, а не её супруг.

— Что вы хотите от меня? — решаю спросить прямо.

— Нужно уметь признавать ошибки, — с лёгким вздохом сожаления произносит мать Егора. — Поначалу мы поддались волне этих слухов о вас, Кирана. К тому же, прошу понять нас правильно, вы были частью этой игры, частью «Вызова!» И мы, честно говоря, подозревали, что вы — подставное лицо… Мы не были уверены в том, что вас вовлекли это совершенно случайно.

— Мда-а-а-а… Теперь я понимаю, в кого Егор пошёл паранойей, — говорю с лёгким смешком.

Но потом задумываюсь над словами родителей Егора и нехотя признаю, что в их словах присутствует какая-то извращённая логика.

— В чём-то вы правы. Наверное, вы, как родители, имели право сомневаться во всём. Но…

— Но мы слишком прохладно встретили вас, — кивает отец Егора. — Нам понадобилось время, чтобы сделать свои выводы.

— И проверить меня досконально? — уточняю я.

— Не без этого, — открыто признаёт мама Егора. — Но главное не это, главное, что наш мальчик оживает рядом с вами. Но сейчас… Сейчас мы видим, что в ваше отсутствие он вновь пристрастился к азартным играм.

Из слов родителей Егора я понимаю, что он ни словом не обмолвился о том, для чего всё это затеяно. Ох, Егор, играет и не сообщает о правилах игр другим. Мне становится жаль родителей Орлова. Они защищали сына, как могли. И по всей видимости, сейчас совсем отчаялись, если прилетели за мной, в надежде на то, что я могу повлиять на Егора.

— Вместо двоих сыновей у нас с Михаилом остался только один. И тот оказался потерян для семьи… — говорит мама Егора. — Но вам, Кирана, может, будет по силам вернуть его в семью.

— Я не знаю, какие отношения у вас были раньше, когда был жив Игнат, и какими они стали, когда брат Егора погиб. Но я видела, как сильно задела Егора ваша ложь. И я не понимаю, чем я могу помочь вам. Вот честно! — говорю, как на духу, не пытаясь лгать или увиливать.