Родители Егора синхронно кивают, словно они — единое целое.

— С Егором всегда было сложнее. Он более резок, амбициозен и строг… — осторожно заявляет мама. — Игнат старался быть похожим на него, но характер не тот. В то время как Егор всегда был лидером и не терпел поражений. Несчастье с Игнатом на время выбило его из колеи. Егор начал сильно выпивать после смерти Игната. Но потом взял себя в руки. Правда, наш мальчик стал ещё более холоден, чем был до этого, — вздыхает мама.

— У него есть все основания на то, чтобы прохладно относиться к вам сейчас. Вы так не считаете? Вы обманывали его и скрывали правду. Он считает потерянной часть своей жизни, а вы знали и умолчали о многом.

— О вас, в том числе, — прочищает горло отец Егора. — Но даже беспамятство не помешало ему снова проникнуться чувствами к вам, Кирана.  — убеждённо произносит мама Егора. — Он любит вас. К тому же, дети могут стать тем стимулом, которого так не хватает Егору, чтобы захотеть измениться и окончательно распрощаться с пагубными привычками!

— Мои малыши ещё не родились. И родятся очень и очень нескоро!

— Егору нужно дать почувствовать себя отцом. Пусть посмотрит на них, узнает пол. Вы ведь уже знаете, да, кто у вас будет. Возможно, Егора вновь потянуло к прошлому, но у нас есть шанс остановить окончательное разрушение его жизни и личности.

— Спасибо за разговор, София и Михаил, но боюсь, я буду вынуждена вам отказать, —  качаю головой.

— Мы надеялись, что вы прислушаетесь к нашей просьбе. Если вы согласитесь, мы сможем вылететь уже сегодня. Частный самолёт готов взмыть в воздух в любую минуту…

— Егор будет недоволен, что я ослушалась его! — хмурюсь я.

— Егор улетел на этой неделе. Сказал, что это будет непродолжительная деловая поездка. На пару дней. Не больше. Мы хотели, чтобы при возвращении он увидел вас и проникся всем тем, что заставляло его воевать за право быть счастливым. Рядом с вами…

— Когда я встретил Егора несколько месяцев назад, — подаёт голос отец Егора. — Он заявил, что больше всего на свете жаждет довести дело до конца и жениться на девушке, которую встретил случайно. Жениться на вас, Кирана. В тот раз мой конфликт с сыной разгорелся не только из-за Игры, но и из-за вас. Я считал, что вы ему не пара, и поинтересовался, как он собирается объяснять красотке всё, что натворил. Он был настроен очень решительно...

Я вздыхаю. Родители Егора наседают со всех сторон, не прекращая давить, желая добиться своего. И ведь я уже почти поддалась их уговорам! За три недели роскошь Тенерифе осточертела мне настолько, что я была бы рада даже поездке в родном метро.

И если Егор уже улетел, под присмотром его родителей со мной не должно случиться ничего дурного, верно?

Дурные вести встречают нас сразу же по прилёту домой. Едва мы успеваем сделать несколько шагов вниз по трапу, как замечаем высокого мужчину, Дмитрия. Софья и Михаил переглядываются. Они действуют почти синхронно, в них чувствуется сплочённость и единомыслие, приобретённые за долгие годы совместного проживания.

Дмитрий приближается широким, размашистым шагом. Его лицо полно скорби. Ощущение надвигающейся беды ударяет с размаху в грудь. Становится трудно дышать. Невольно ищу опору. Рядом оказывается кто-то из команды Егора, не понимаю, кто. Но руки сильные и уверенные в себе. Уверенные настолько, чтобы поддержать, когда Дмитрий сообщает о несчастном случае, произошедшем с Егором.

«Ты услышишь обо мне что-то не очень хорошее. Что-то плохое.  Ты узнаешь одной из первых, а меня не будет рядом, чтобы разубедить тебя в обратном. Но помни, я с тобой. Всегда...»

Слова Егора звучат на бесконечном повторе в моей голове. И если функция беспрерывного воспроизведения одного и того же внезапно сбивается, я заставляю себя вспоминать лицо Егора, когда он говорил мне эти слова.

«Меня не будет рядом, чтобы разубедить тебя в обратном…»

Значит, он знал, что произойдёт. Предугадывал или запланировал это. Знал. Но не предупредил.

«Ты услышишь обо мне что-то не очень хорошее…»

Что-то не очень хорошее! Я была готова к сплетням любого толка о нём. Но не к тому, что мне довелось услышать..

Говорят, что что машина Орлова сорвалась с моста и ушла под воду. Сильное течение. Глубокое место. Работы по извлечению машины ведутся, но река очень бурная. Придётся ждать приезда специальной техники, силами местных спасателей не удаётся извлечь автомобиль со дна реки. Орлов якобы был в машине один, отпустил водителя. Возвращался с объекта один. Но почему-то сменил маршрут и направил машину на мост, которым никто не пользуется уже очень давно. Только экстремалы и любители острых ощущений.

Машину не извлекли. Тела пока нет. Но специалисты с уверенностью в девяносто девять процентов заявляют, что спастись Егор не мог.

— Это уже известно прессе? — осведомляется отец Егора. Голос спокойный и лишённый эмоций.

На мгновение я удивляюсь, как он может быть так спокоен, но потом вглядываюсь в его лицо и понимаю, что в нём нет не то, что даже эмоций, но и жизни не осталось. Мать Егора куда-то увели. Вокруг снуют люди, мельтешат и беспокоятся служащие, а я искренне не понимаю — правда это или очередной хитрый замысел Егора. Только для кого?

— Вероника, позаботься о Киране. Отвезите её к нам и приготовьте спальню, — распоряжается отец Егора.

Только когда меня подталкивают в сторону машины, я просыпаюсь и возражаю вялым голосом:

— Нет. Я хотела бы побыть одна. В доме Егора…

Михаил Антонович хмурится, смыкая губы в такую же жёсткую линию, как делал Егор. Видимо, он не привык, что ему перечат. Но кивком даёт согласие и отсылает меня прочь вместе с людьми Егора.

— Шанс ещё есть, Кирана. Ещё ничего неизвестно, — напутствует меня отец Егора. — Всё будет хорошо…

* * *

Дом Егора с виду всё тот же — крепость своего хозяина. Но для меня из него словно пропала жизнь. До выяснения всех подробностей произошедшего. Я слоняюсь по нему, словно привидение. Не знаю, чем себя занять. Всё валится  из рук. Даже диковинному питомцу не удаётся развеять мою тоску и беспокойство.

Я много времени провожу в спальне Егора и в его кабинете, здесь особенно сильна его мужская энергетика хозяина жизни. Напитываюсь остаточной аурой и убеждаю себя в том, что всё будет хорошо. Ведь не зря Орлов предупреждал меня заранее, туманно намекал на неприятные новости. Я надеюсь, что не ошибаюсь в своих предположениях насчёт него.

Но первые два-три звоню родителям Егора ежечасно, в надежде узнать хоть какие-то новости. Мой встревоженный вид и бесконечно брожение по дому начинают раздражать даже холодную и спокойную Веронику. Её замечания становятся всё острее и острее. А я, очевидно, начинаю сходить с ума, беспокоясь ещё и за свою беременность. Мне кажется, что всё идёт не так. Я прислушиваюсь к своим ощущениям и пытаюсь вновь почувствовать те вибрации, где-то глубоко внутри. Они есть. Но редкие и едва заметные.