– Ты думаешь, что он не оценит мой черный юмор? – спросила я. – Моя дилемма на самом деле заключается в том, отдать ли мне ему эту футболку до или после того, как мы скажем ему, что мы теперь любим друг друга.

Пожав плечами, Итан поднял чемодан с кровати и посмотрел на меня.

– Он либо рассмеется, либо будет вести себя с тобой как надутый молчун.

– Честно говоря, я готова иметь дело с любым из этих вариантов.

Я запихивала вещи в свою сумку, поэтому мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Итан подозрительно замолчал.

– Я шучу, Итан!

– Так ли это?

Во время этой поездки у меня получалось вытеснять неуверенность из своих мыслей, но сейчас реальность буквально проколола наш блаженный мыльный пузырь спокойствия, хотя мы еще даже не вылетели с острова.

– Неужели Дэйн станет чем-то между нами? – тревожно спросила я.

Итан присел на край матраса и притянул меня к себе, разведя для удобства колени.

– Я уже говорил это раньше… Ясно, что он тебе не очень нравится, а ведь он мой брат.

– Итан, с ним все в порядке.

– Хорошо. А еще он твой шурин.

Я в отчаянии отступила назад:

– Мой шурин, который фактически изменял моей сестре в течение двух лет.

– Нет никакого способа проверить это, – сказал Итан и со вздохом закрыл глаза.

– Если он видел Тринити с татуировкой манго на ягодицах два года назад, то он определенно изменял Ами.

Итан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:

– Ты не можешь просто войти как слон в посудную лавку и бросить все это Ами, едва мы вернемся домой.

– Поверь в мою способность быть утонченной, – сказала я и, когда вновь увидела его улыбку, добавила: – И еще, для протокола, не я выбирала то платье подружки невесты.

– Но ты же сама выбрала красное бикини.

– Ты что, жалуешься? – спросила я с ухмылкой.

– Нисколько, – заверил он, и неожиданно его улыбка исчезла.

– Послушай, я знаю, что ты, Ами и вся твоя семья близки друг к другу, а мы с Дэйном нет. Конечно, мы путешествуем вместе, но на самом деле мы не говорим о таких вещах. Я не знаю, стоит ли нам в это ввязываться. Мы даже не знаем, правда ли это.

– Но ради спора, как бы ты себя чувствовал, если бы это оказалось правдой, и он действительно лгал Ами о своей верности в течение нескольких лет?

Итан встал, и мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него. Мой первый инстинкт подсказал мне, что он сердится на меня, но это оказалось не так. Он взял мой подбородок в ладонь и наклонился, чтобы поцеловать меня.

– Конечно, я был бы разочарован. Просто мне очень тяжело думать, что он этим занимается.

Как обычно, мой запал для разговоров о Дэйне быстро исчез. Сегодня все уже было горько-сладким. Мне не хотелось покидать отель, но и не терпелось увидеть, как все сложится у нас дома. Я понимала, что мои разговоры с Ами и Дэйном ничего не облегчат.

Я просунула палец под пояс его шорт, почувствовала жар, исходившей от него, провела по его животу вниз, остановившись около его горячей напряженной плоти и притянула его за резинку к себе еще ближе. С понимающей улыбкой он приблизился, его губы накинулись на мои в пожирающем поцелуе, настойчиво, как будто мы оба предвидели жестокую концовку этой сказки. То, с какой естественностью Итан прикоснулся ко мне, вызвало такой же сильный порыв с моей стороны. Я испытывала невероятное ощущение, когда его гладкие, теплые и полные губы касались моей чувствительной шеи. Мне нравилось то, как он прикасался ко мне, как ласкал, словно пытался впитать, запомнить, почувствовать каждый сантиметр. Мы были уже одеты и готовы выходить, но я совсем не протестовала, когда он решительно стянул мою рубашку через голову и потянулся назад, чтобы расстегнуть лифчик. Он провел горячей рукой вниз по моему позвоночнику, вызывая дрожь во мне. Я резко втянула в себя воздух, внутри меня начала закипать кровь.

И вот мы снова оказались на кровати. Итан предусмотрительно лег рядом со мной, хотя я уже почти привыкла к ощущению его веса, к его теплу, твердости и немалым размерам. Одежда, которую мы планировали надеть в самолете, полетела в кучу рядом с кроватью, и он завис надо мной, упираясь руками в мои плечи. Взгляд Итана блуждал, не пропуская ни одного дюйма моего лица.

– Эй! – шутливо окликнула я, а он лишь ухмыльнулся с таким же окликом в ответ.

– Посмотрите на это. Каким-то образом мы снова оказались голыми.

Загорелое плечо Итана приподнималось и опускалось.

– Я вижу, что это обычная проблема, – ответил он.

– Проблема… совершенство… Это лишь споры о названии.

Его белозубая улыбка мелькнула на лице и то, как его глаза изучали мое лицо, дало мне понять, что он собирается сказать мне что-то еще. Интересно, может ли он прочитать мои мысли, когда я молча умоляю его не упоминать о Дэйне или обо всем, что может испортить все домашние отношения? К счастью, он об этом не заговорил. Он лишь аккуратно и молча опустился на меня, разводя весом своего тела мои ноги.

«Он уже знает, что мне нравится», – подумала я, проводя руками по его спине, когда он начал двигаться. Он ведь все это время был очень внимателен, не так ли? Жаль, что я не могу вернуться в прошлое и посмотреть на него новым взглядом.

* * *

Наш самолет лоукостера «Трифти» по дороге сюда казался мне ужасно неудобным и тесным, но на обратном пути эта теснота оказалась удобным предлогом, чтобы лишний раз обнять Итана и провести несколько часов, вдыхая запах океана, сохранившийся на его коже. По дороге домой он показался мне даже более спокойным. После напряженного и односложного разговора перед взлетом сразу после него он обхватил мое бедро своей большой рукой и заснул, прижавшись щекой к моей макушке.

Если бы две недели назад мне довелось бы лицезреть нас в таком виде, я, наверное, умерла бы от шока. Смогла бы я поверить этому выражению своего лица, этой легкомысленной и полной сексуальности улыбке, которую, кажется, невозможно было стереть? Могла бы я доверять тому спокойному, обожающему взгляду, которым он смотрел на меня? Я никогда не чувствовала раньше такого легкого счастья, которое не несло с собой никакого беспокойства или неуверенности по поводу меня и Итана, а также наших чувств друг к другу. Я никогда никого не обожала с таким пылким самозабвением, и что-то мне подсказывало, что и он тоже.

Вся моя неуверенность была сосредоточена на том, что ждало нас дома, в частности, на том, как отзовется на нашей семье неизбежная драма между Дэйном и Ами. И тогда я подумала, а стоит ли говорить что-нибудь сестре? Может, мне оставить все плохое в прошлом и принять новый подход, где не будет с порога перехода к худшему выводу, а будет хоть немного веры в себя? Также я подумала, что Ами, возможно, уже все это знает, и они уже обо всем тихо договорились. Может быть, узнав, что я в курсе про изначальную неверность Дэйна, она будет смущена, и я ничего не достигну? В итоге каждый раз, когда я буду рядом с ними, она будет смущаться и занимать оборонительную позицию.