Он же не сказал ничего такого, от чего она могла бы заплакать.

Холт с Хорасом неспешно ехали по извилистой тропе, которая вела от замка Монсомбр. Оба молчали, и их не отпускало чувство огромной радости. Они снова были в пути. Зима почти позади, и, когда они доедут до границы, в Скандию уже можно будет передвигаться по дорогам.

Хорас оглянулся на мрачную громаду, в которой они были заперты столько недель. Он заслонил глаза от солнца, всматриваясь все пристальней.

– Холт, – сказал он, – посмотрите-ка сюда.

Рейнджер остановил Абеляра и обернулся. Над главной башней взвивался дымок. Они смотрели и смотрели; струя дыма становилась все толще и постепенно темнела.

– Судя по всему, – рассудительно заметил Холт, – какой-то растяпа оставил в подвале горящий факел. В самой гуще промасленных тряпок!

Хорас широко улыбнулся:

– И это вы поняли, просто взглянув на замок, а?

Холт серьезно кивнул:

– Мы, рейнджеры, славимся исключительной проницательностью. Как думаешь, в Галлике обойдутся без этого замка?

В главной башне находились покои только владельца замка; солдаты и прислуга жили в другом месте. У них будет уйма времени, чтобы помешать огню разрастись, но башня Депарнье была обречена. Вот и отлично: за все эти годы Монсомбр стал свидетелем таких жестокостей, таких преступлений, что Холт не хотел оставлять замок в первозданном виде и позволить тем самым Филемону продолжить дело своего хозяина.

– Конечно, каменные стены выстоят, – несколько разочарованно заметил Хорас.

– Безусловно, – согласился Холт. – А вот деревянные полы и опорные балки – нет. Потолки, лестницы – все сгорит и обвалится. Впрочем, жар доберется и до стен. Не удивлюсь, если некоторые из них тоже обрушатся.

– Отлично, – отозвался Хорас, сумев в одно слово вложить всю свою радость от осознания того, что они сделали и что им еще предстоит сделать.

И они одновременно повернулись спиной ко всему, что напоминало им о Депарнье. Понукая коней, всадники двинулись вперед, и Тягай последовал за ними.

– Надо найти Уилла, – сказал Холт.