— Сейчас наверху Сан Саныч. Я хотел бы проверить, как его слышно.

— Здесь включается звук и его запись, тут регулируется громкость, — Меркулов щелкнул тумблером и покрутил ручку настройки. Неслышно завращались кассеты диктофона, и из миниатюрного динамика донесся голос Снегирева:

— …и поставьте на тумбочку свежие цветы. Не обязательно розы, но что-нибудь этакое. Понимаете?..

— Как их увидеть? — усмехнулся Пак.

Еще один щелчок, поворот ручек настройки — и на экране маленького монитора появилась гостиная: Снегирев давал указания горничной, слушавшей его с почтительным вниманием и что-то помечавшей в маленьком блокноте.

— Другие комнаты? — отрывисто бросил Пак. Меркулов переключил на пульте несколько тумблеров, последовательно показав каждую из комнат, объяснил, как вести запись звука и изображения и как просматривать помещения, не производя видеозаписи. Задав несколько уточняющих вопросов, Кореец улыбнулся и крепко пожал Петру руку:

— Я доволен! Вас не зря рекомендовали как хорошего специалиста. Это премиальные за сверхурочную работу, — он подал Меркулову конверт. — А теперь прокатитесь с Александром Александровичем туда, где вы ставили технику в первый раз. Потом можете отдыхать до завтра. Утром я буду ждать вас. Есть еще кое-какие дела. Всего доброго…

Поехали опять на машине Снегирева. Выйдя из казино, Петр не увидел своих «жигулей» на служебной стоянке. Где его машина?

— Мы ее перегнали в другое место, тут рядом, — небрежно сообщил Сан Саныч. — Потом я вас подвезу прямо туда.

«Лихие ребята, — подумал Меркулов. — Даже ключей не попросили, не говоря уже о том, чтобы поставить в известность, хотя бы из вежливости, что твои «колеса» уходят без хозяина на другую стоянку. М-да, с ними нужно быть предельно осторожным».

Снегирев опять ехал какими-то переулками и проходными дворами. На месте быстро поднялись в квартиру, Петр сменил кассету и отдал записанную советнику Корейца. Тот убрал ее в кейс и покровительственно похлопал Меркулова по плечу:

— Устали? Я понимаю… Поехали к вашей «старушке».

Как оказалось, в двух кварталах находилась охраняемая стоянка. Снегирев быстро переговорил с дежурным, и вскоре Петр сидел за рулем своих стареньких «жигулей». Сан Саныч кивнул на прощенье и умчался, а Меркулов медленно выехал со стоянки и свернул в первый же попавшийся глухой двор.

Достав из кармана миниатюрное поисковое устройство, он выдвинул антенну, установил уровень естественного фона и тщательно облазил с прибором всю машину: сначала в салоне, потом снаружи. От Сан Саныча и компании можно ждать всего, но на этот раз обошлось — он не обнаружил ни радиомаячка слежения, ни каких-то других передающих или записывающих устройств. И на том спасибо, господа из казино, что отпустили его «старушку» из невольного плена «чистой».

Убирая в карман куртки поисковое устройство, Петр наткнулся пальцами на какой-то предмет, почти прорвавший подкладку и вот-вот готовый провалиться в образовавшуюся дырку. Вытянув его на свет, он увидел связку ключей от квартиры покойного Ояра. В свое время он, предвидя визит Арвида за ключами, заранее изготовил дубликаты, но события завертелись каруселью, задурив голову, и он так до сей поры и не собрался навестить последнее пристанище Юри. А надо бы взглянуть на него.

В любом случае, жилье может рассказать что-то новенькое о старом приятеле, и — чем черт не шутит? — вдруг удастся обнаружить тайник с дискетой: если бы люди Арвида нашли ее, то зачем латышам впутывать в это дело его, Меркулова? В подобные вещи посторонних посвящают лишь в крайних случаях. Следовательно, абдитория, — по-научному: тайник, — куда Юри спрятал пресловутую дискету, пока никем не обнаружена? Адрес просто впечатан в память, отсюда до этого района рукой подать и время еще есть — все равно его никто не ждет, а стемнеет не раньше, чем через час. Как ни крути, а проспал почти до одиннадцати, потом возился с Паком и ездил с Сан Санычем. Ну, теперь пора поехать и по своим делам…

Машину он предусмотрительно оставил за несколько кварталов до стандартной пятиэтажки, где было пристанище Ояра. Надо надеяться, что хозяева или новые жильцы там еще не появились, не то придется на ходу придумывать подходящую байку.

Обойдя вокруг дома и определив, куда должны выходить окна квартиры, Петр устроился во дворе на лавочке и закурил, внимательно наблюдая за стоявшими во дворе машинами, подъездом и окнами берлоги Юри. Кое-где жильцы уже зажгли свет, но окна той квартиры, которая его интересовала, оставались по-прежнему темными. Это вселяло надежду, что она пуста. Ну, нужно решаться — идти или нет? Не будешь же часами торчать здесь на ветру, высасывая сигарету за сигаретой и привлекая внимание прохожих?

Затоптав окурок, Петр взял в машине электрический фонарик со сменными цветными светофильтрами и направился к подъезду.

Лифта в доме не было. Поднявшись на четвертый этаж, он с минутку постоял, уравнивая чуть сбившееся дыхание и настороженно прислушиваясь к доносившимся звукам — на лестничную площадку выходили двери четырех квартир. Из-за одной слышался плач ребенка, из-за другой бодренький голос телевизионного комментатора. Но это все с одной стороны площадки, а с другой, за дверями обеих квартир, царила полная тишина.

Выждав еще немного, Меркулов подошел к двери квартиры Юри и снова прислушался. Тихо. Половичка у дверей нет, но это ничего — сегодня сухо и он не оставит следов мокрых подошв. А вот у дверей соседней квартиры половичок есть.

«Долго ты еще будешь тянуть? — спросил он сам себя. — Давай! Либо пан, либо пропал!»

Ключи, казалось, жгли ладонь, и он вставил первый в замок и повернул. Легкий щелчок: все в порядке, дубликат подошел и замок открылся. Теперь второй. Ключ вставлен, один поворот — и дверь потихонечку открылась сама, пахнув на него через щель застоялым воздухом нежилого помещения.

Толкнув ее кончиками пальцев, Петр осторожно шагнул за порог, неплотно прикрыл дверь — так, чтобы оставалась узкая полоска света с лестничной площадки, — и прижался спиной к стене: вдруг здесь кто-то притаился в темноте? Надо полагать, за дискеткой не зря идет охота? Тихо, ни шороха, ни скрипа, не ощущается запаха свежего табака и вообще, похоже, нет никаких признаков присутствия в квартире других людей, кроме него самого. Включив фонарь, Петр прикрыл стекло синим светофильтром и повел лучом вокруг — обрывки бумаг, пустая вешалка, затоптанный пол с отодранным линолеумом. Чуть сдвинувшись вправо, он направил луч в комнату, стараясь не светить в окно.

Никого. Вспоротый продавленный диван, сломанное перевернутое кресло, содранные обои, словно об них точила когти огромная кошка. И больше никакой мебели. Зато на окнах сохранились достаточно плотные занавески — они были полузадернуты, но закрывать их совсем Меркулов не стал: включать свет он не намеревался, достаточно и фонарика.

Так, теперь потихоньку на кухню. Здесь тоже пусто, только стоят две колченогие табуретки, и опять на полу вывороченный, выдранный линолеум. Наверное, тут хорошо пошуровали в поисках тайника, а он пришел уже далеко не первым, когда ярмарка уже закончилась и гости разошлись. Ну что же, все равно посмотрим: не пропустили ли они чего интересного?