Практика погребения викингов была вариативной, применялось гораздо больше разнообразных способов, чем сейчас (см. главу 2). Скандинавы практиковали как кремацию, так и ингумацию. Иногда людей хоронили с собаками или лошадьми, встречаются также групповые и массовые захоронения, созданные после ожесточенных сражений[464]. Даже у бедняков обычно было что-то припасено для загробной жизни: изящный гребешок или нож. Дорогие погребальные одежды и украшения были распространены до обращения в христианство, когда им на смену пришла простая плащаница. Мы не знаем конкретно, что именно происходило во время погребальных обрядов – какие произносились слова, сопровождались ли они музыкой или пением, – но отдельные захоронения позволяют предполагать, что чем богаче и знатнее был человек, тем ярче и эффектнее с ним прощались родные, для которых обряд порой превращался в повод похвастаться своим состоянием и положением в обществе.

Как мы уже отмечали, замужество и принятие на себя ответственности за домашнее хозяйство наделяло женщин различными формами власти и авторитета в скандинавском обществе. (Нет связи со следующей мыслью, странный переход, нарушена логика! М.б., что-то пропущено?) Поскольку захоронения викингов часто были очень хорошо и богато обустроены, переход в загробную жизнь, видимо, рассматривался как переселение в новое обиталище, где мертвым понадобятся различные инструменты, одежда и даже украшения. Погребальные обычаи отличались в зависимости от региона: например, исландских и норвежских женщин относительно часто хоронили с лошадьми и конской упряжью, но эта практика совершенно неизвестна в Дании. Среди захоронений встречаются одиночные, групповые и напоминающие массовые кладбища: в Каупанге и Бирке встречаются отдельные территории, на которых может находится несколько сотен или даже тысяч захоронений, часть из которых отмечены руническими камнями с надписями[465]. Уникальный характер носят захоронения на Готланде: они в своем большинстве отмечены живописными камнями со множеством таинственных узоров, фигур и групповых композиций. Возможно, эта особенность обусловлена тем, что остров всегда был богат песчаником, который легко поддается обработке.

Кажется, что скандинавы старались хоронить как мужчин, так и женщин с максимальными почестями. Существует много захоронений, достойных упоминания, но самым впечатляющим из них, безусловно, является Осебергская ладья, расположенная в Вестфолле, на южном побережье Норвегии, примерно в ста километрах от Осло. Эта погребальная ладья стала последним пристанищем двух женщин. Одна из них была очень старой (ей, по всей видимости, было за 70), а вторая пожилой (ей было за 50)[466]. С момента открытия этого кургана в 1903 году их предполагаемые личности неоднократно обсуждались как широкой публикой, так и учеными. Одни утверждали, что старшая из них была королевой викингов по имени Аса: в «Саге об Инглингах» о ней говорится, что она была грозной правительницей, а также «была виновницей смерти Гудрёда, своего мужа». Другие предполагают, что она была жрицей, состоятельной землевладелицей или вёльвой[467]. Считается, что вырезанная на подношении надпись: «Мной владеет Сигрид», относится к одной из женщин, хотя предмет и мог быть помечен раньше, чем стал ее собственностью[468]. Что касается отношений этих двух женщин, об этом исследователи предпочитают высказываться крайне осторожно, так как неизвестно, была ли одна из них «сопровождающей» для второй или они обе имели примерно равный социальный статус и поэтому были захоронены вместе[469]. Судя по всему, они вели сравнительно комфортный образ жизни, хорошо питались, носили дорогую одежду, отделанную шелком. Старшая из двух женщин страдала от тяжелой формы артрита, и для ее изувеченных ступней была изготовлена специальная пара кожаной обуви. По большому счету, все, что мы знаем об этих женщинах наверняка, так это то, что их родные хотели произвести неизгладимое впечатление на очевидцев столь пышных похорон.

Этот похоронный обряд, который, по всей видимости, длился не один день, мог включать в себя отдельные ритуалы и церемонии, проходившие как на палубе, так и вокруг самой ладьи. Женщины были похоронены вместе с большим количеством животных – пятнадцатью лошадьми, четырьмя собаками и быком. Все они были принесены в жертву. Кроме того, среди подношений было все, о чем только могла мечтать женщина эпохи викингов: превосходная посуда и кухонная утварь, изысканный гобелен и светильники, ткацкие инструменты, включая станок и дощечки из оленьих рогов. А если бы они решили отправиться в загробный мир иным способом, то наготове были сани для передвижения по снегу и искусно украшенная лошадиная повозка. У них также был похожий на трон раскрашенный стул и даже кровать с покрывалом, роскошные гребни и сундуки с разнообразной едой. Каждый предмет демонстрирует высочайшее мастерство исполнения, большоя часть деревянных поверхностей украшена искусной резьбой с замысловатыми геометрическими узорами и стилизованными изображениями змей, птиц и кошек. Сама ладья, хоть и не самая большая из обнаруженных, был прекрасно сделана и полностью готова к дальнему путешествию: рядом были найдены остатки тканевого паруса. В той же местности находятся и мужские захоронения, интерпретируемые как королевские, но по уровню богатства и размаха Осебергская ладья им ничуть не уступает. Из этого мы делаем вывод о том, что обе женщины или хотя бы одна из них были фигурами очень важными и чрезвычайно знатными, может быть даже правительницами. Более того, курган служил наглядным доказательством той власти, которую они имели при жизни[470].

У нас очень мало надежных сведений о том, что, по мнению древних скандинавов, происходит с человеком после смерти, но если женщины способны дарить жизнь, то логично предположить, что и загробный мир также является их своеобразной вотчиной. К примеру, морская богиня Ран ловит утопленников и доставляет их в свои палаты. Согласно «Младшей Эдде» Снорри Струлусона, Хель – это не только название места, куда попадают все умершие, но и имя хозяйки этой обители скорби [471]. Считается, что этимология слова Hel в древнескандинавском (и английском) восходит к протогерманской форме глагола hylja (букв. «покрывать»)[472], а могила, как мы знаем, это место, покрытое землей. Впоследствии эта трактовка превратилась в сложный набор образов и представлений о том, что происходит после смерти. По словам Снорри, Хель – дочь Локи и великанши Ангрбоды, чье имя буквально переводится как «та, кто сулит горе». В «Младшей Эдде» есть такие строки: «Она [Хель] наполовину синяя, а наполовину – цвета мяса, и ее легко признать потому, что она сутулится и вид у нее свирепый». Снорри также пишет о том, что «она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости; там у нее большие селенья, и на диво высокие ограды и крепки решетки; Мокрая Морось зовутся ее палаты»[473]. Но в поэме «Сны Бальдра» Хель предстает радушной хозяйкой, а ее царство изображено как уютные и просторные палаты, убранные тканями и окруженные стеной с вратами. Когда Бальдр умирает и отправляется в Хель, хозяйка следит за тем, чтобы пол был «устлан золотом» (то есть, покрыт соломой), на столе стоял мед, а стены были соответствующим образом украшены.