Ты же судья, Ида, тебе почти сорок. Корить себя не получается, потому что рядом с этим мужчиной я перестаю быть судьей и становлюсь женщиной. Может быть, даже влюбленной, хотя вряд ли. Но желанной и жадной к ласкам ― точно. И я наверняка знаю, что получу новую порцию уже сегодня вечером. Потому что на тумбочке лежит ключ от номера, которым мы пользовались целых три месяца.

— Нужно заменить разбитую лампу, — бормочет Ида в мои губы.

— Мгм, — отвечаю, не отрываясь от нее.

— Ты мне дашь хоть слово сказать? – хихикает она, а я качаю головой. – Кто бы мог подумать, что ты не сможешь перестать целоваться?

Никто бы не мог. Я – так точно. Оказывается, это охренительное ощущение – целовать любимую женщину. От этого, как выяснилось, тоже кружится голова и накрывает удовольствие. А еще это заводит. Постоянно. Я все время со стояком последние три недели. Ида посмеивается надо мной и нагло этим пользуется, потому что я не могу держать свои руки вдали от нее. Командировка, случившаяся неделю спустя после того, как мы решили быть вместе, чуть не снесла мне крышу. Так быстро я еще не решал все вопросы с клиентом. Правда, его персоналу пришлось проработать практически двое суток без перерывов. Но тут у каждого была своя выгода: у меня – быстрое возвращение домой, у клиента – оперативно решенный вопрос. Я вернулся в город и снова прилип к Иде. И вот уже пошла третья неделя, как не могу отлипнуть от ее губ. Чувствую себя влюбленным мальчишкой без головы. Каждый день после работы я мчу к ней, чтобы затискать свою Кошечку, а она и рада такому раскладу.

— Надо съезжаться, — произношу я между поцелуями.

Ида резко отстраняется, глядя на меня. Хмурая. Сейчас начнется. Это наш второй бой за совместное проживание.

— Никита, ты торопишься.

— Потому что уже опаздываю. Ида, прекрати эти разговоры. В прошлый раз я разложил все по полочкам.

Ида садится на кровати, прикрывая простыней грудь, и я тяну за ткань, чтобы вернуть хороший обзор на упругие полушария. Кошка бросает на меня гневный взгляд и снова прикрывается. С тяжелым вздохом я откидываюсь на спину и пялюсь в потолок.

— Никита, ну как ты себе это представляешь? И вообще, ты двигаешься рывками.

— Да, рывками я люблю, — расплываюсь в довольной улыбке, за что мне тут же прилетает ладошкой по животу. Перехватываю ее и подношу ко рту. Трусь своими губами о нежную кожу.

Ида склоняется ко мне.

— Никита, мне будет некомфортно в твоей квартире.

— Как и мне некомфортно в твоей. Давай купим другую.

— В смысле? Вместе?

Я снова вздыхаю и прикрываю глаза на пару секунд. Терпение, Никитос, теперь твоя очередь подкатывать.

— Я могу купить квартиру, но выберем ее вместе, чтобы обоим понравилось. – я вижу сомнение на лице Иды и понимаю, что это шанс. Заваливаю ее на себя и целую в лоб. – Когда я уставший, то тоже хочу приходить к тебе, а сил нет. Из-за этого мы не видимся. Кошечка, я много работаю, часто допоздна или дома. Если мы будем жить вместе, я могу продолжать в том же ритме, но бонусом любоваться на твою очаровательную попку. – сжимаю прикрытую простыней ягодицу, демонстрируя наименьшее из воздействий, которое я назвал словом «любоваться». – И тебе не придется волноваться.

— Я не волнуюсь вообще-то. Ты – взрослый мужчина, который сам о себе позаботится.

— Могла бы и соврать, например, что переживаешь, что я не поел, когда слишком много работаю.

— Нет, — смеется она. – Врать я не люблю.

— Это ложь во спасение.

— А если нам не понравится совместный быт?

— Да мы и так практически живем вместе, — восклицаю я.

— И тебя при этом бесит мой ОКР.

— Слушай, Кошка, — наваливаюсь на нее, опрокидывая на спину. Снова веду своими губами по ее припухшим. Таки зацеловал. – Я готов мириться с твоим ОКР, с твоим желанием по часу проводить в ванной, с твоей ненавистью к грязной чашке в раковине, и даже с твоей маниакальной привычкой поправлять шторы. Кстати, синий маникюр я заценил.

— Мы оба, как я посмотрю, работаем над собой.

— Давай делать это вместе, Ида, — тон голоса понижается пропорционально тому, как в теле нарастает жар. – Я готов поступиться своими привычками. А ты?

— Мне кажется, мы слишком взрослые для уступок, — бормочет с сомнением. Готова моя девочка. Еще пара слов – и она наконец согласится.

— Ну ты же хотела квартиру с видом на парк. Мы найдем такую. Чтобы на зелень все время смотреть.

— Я должна продать свою?

— Ты вообще ничего не должна. Можешь продать, подарить, сдать… Ты, как собственник имущества, вольна отчуждать его в любой форме.

Ида снова хихикает и наконец расслабляется подо мной, позволяя моим шаловливым рукам пробраться под простынь.

— Тогда завтра поедем посмотреть несколько вариантов. У нас в десять встреча с риэлтором.

Я опускаюсь ниже и целую шею моей Кошечки, но она не сдается. Шлепает меня по спине.

— В смысле – завтра?! Ты уже все спланировал?

— Конечно, — улыбаюсь я, целуя ее в кончик носа.

— А если бы я не согласилась?

— Пришлось бы всю ночь тебя уговаривать. А так еще и поспать успеем.

— Ты… ты…

— Давай, скажи это, Ида. «Ты, Никита, мой любимый, заботливый мужчина».

Она прищуривается.

— Темный был лучше.

— Ах, лучше? – рычу я, отбрасываю простынь и, резко развернув Иду на живот, пристраиваюсь к ее входу. – Сейчас я покажу тебе, кто из нас лучше.