– Я имел в виду – переселиться в другие тела, как Хусруллин в президента, и никто сроду не догадается, в ком мы расположимся.

Жанна отодвинулась, приподнялась на локте, разглядывая в полумраке лицо слипера.

– Ты сам понял, что сказал?

– Конечно, это не очень этично… – смутился Нестор. – Но это выход из положения.

– Выход! – фыркнула она. – Разумеется, в крайнем случае можно будет и воспользоваться своими умениями, если уж очень прижмут. Но я думала не об этом. К президенту необязательно идти в нашем родном обличье, в его окружении нас каждая собака знает, да и сам Хусруллин. Достаточно будет послать человека, которого он знает и которому доверяет. Под его прикрытием мы и выковырнем из мозгов президента эту заразу – личность Хусруллина.

Нестор углубился в размышления.

– По-моему, это вполне даже реально. Странно, что мы не дотумкали раньше. Сколько возможностей упустили! Корень квадратный из минус единицы!

Жанна соскочила с кровати, накинула на себя рубашку Нестора, нацепила очки.

– Пётр Данилович? Не поздно? Есть идея! Только что пришла в голову Безоружному. Как говорится, голь на выдумки хитра. К президенту можно послать человека, которому он безусловно доверяет. Но в этом человеке буду я, понимаете?

Жанна замолчала, выслушивая ответ начальника службы безопасности.

– Ни в коем случае! Риск можно исключить, подготовив операцию коррекции и перехвата управления. Да, согласна, есть нюансы, надо всё проанализировать и выбрать самый надёжный вариант. Навскидку предлагаю кандидатуру главаря спецгруппы Слоневского… поняла… тогда самого премьер-министра… Хорошо, мы подумаем и позвоним.

Она сбросила вижн.

– Слоневский не того уровня человек, – сказал Нестор, – чтобы запросто войти в кабинет президента, ногой открыв дверь.

– На кого-то же он должен надеяться?

– И премьер не в такой позиции, чтобы Хусруллин ему доверился. Я бы сделал ставку на начальника личной охраны президента.

– Ты его знаешь?

– Нет.

– Я тоже.

– Но кто-то же знает из наших разведчиков?

– Даже если и знает, начальник охраны наверняка находится в Кремле, рядом с президентом, а нам туда лучше не соваться.

– Придумаем чего-нибудь.

– Придумаем. – Жанна улыбнулась. – Легко сказать. Нет у нас времени на прикид вариантов.

Нестор обидчиво поджал губы.

– Предложи что-либо поинтересней.

– Не обижайся, думать ты умеешь, но не будем торопиться. В конце концов можно будет послать к Хусруллину и Козодоева. Его-то уж он примет непременно.

– Директора ФСБ?! Да Хусруллин его зазомбирует, и всё!

– Не успеет, гарантирую, он же не будет знать, что в голове Ивана Егоровича буду сидеть я.

Нестор качнул головой.

– Нет!

– Что – нет?

– Одну тебя я не отпущу! Идти так двоим!

Жанна развеселилась.

– Мы не уместимся в голове генерала. Три личности в одном мозгу, это как…

– Змей Горыныч!

– У Змея Горыныча было три головы, а тут одна.

– Для некоторых наших чиновников и одной много.

Жанна засмеялась, вскинув руки вверх.

Рубашка на ней распахнулась, обнажая красивую, с острыми сосками, упругую грудь нерожавшей женщины. Нестор невольно потянулся к Жанне, но она увернулась.

– Остынь, маньяк, побереги силы.

– Для чего?

– Для того чтобы завтра взяться за дело по полной программе. К тому же мы собирались слетать к Мыследару, узнать новости.

Нестор очнулся, почесал в затылке.

– Ох, и вправду забыл. Может, прямо сейчас и полетим?

– Давай, готовь чай, я сейчас. – Она убежала в ванную.

Было без пяти минут двенадцать, когда они устроились на кровати вплотную друг к другу, привычно взялись за руки, объединили мыслесферы и невидимым лучом устремились за пределы Земли и Солнечной системы.

Поиски «души» плазмика длились недолго. Нестор уже научился различать среди искр туманной бездны светящееся облачко Мыследара, приветливо мерцающее, как лампада у лика святого.

Астроном-спасатель обедал. Или ужинал. Хотя поначалу Нестору показалось, что его «приёмный носитель» занимается ремонтом своего сложного, свитого из плазменных струй и лепестков тела. Плазмик в толпе своих коллег двигался вдоль длинного лотка с множеством светящихся разным цветом фонтанчиков, опускал в фонтан руку, вынимал сгусток парящего туманчика и проводил им по голове, плечам, груди и ногам. Лишь чуть позже стало понятно, что шарики не являются деталями (органами) тела, а представляют собой сгустки плазмы, сгустки света, проникающие «под кожу» и тающие внутри мышц-струй, после чего эти мышцы начинали пульсировать чаще и разгораться сильнее.

«Да это же шведский стол!» – догадалась Жанна.

«Верно, пункт питания, – ответил Мыследар, ничуть не рассердившись на вторжение землян. – Добрый вечер, дорогие мои друзья-земляне!»

«Добрый вечер, – поздоровался Нестор. – Извини, что мы без стука, хотели только узнать, как вы тут».

«Вы как раз вовремя. Происходит торжественный приём в честь прибытия делегации Голдхоула. Заседание Комиссии по контактам начнётся после приёма. Очень надеюсь, что вы присоединитесь».

«Но ведь вы договорились с голдхоулцами встретиться через пару недель…»

«Они сообщили, что готовы договариваться. Мы не могли отказаться».

«Похоже, наша программа, внедрённая в подсознание главного голдхоулского контактера действует, – проговорила Жанна. – Посмотрим, что они приготовили, какой сюрприз».

«Не думал, что и у вас существуют торжественные приёмы», – признался Нестор.

«Это признак определённой стадии развития эмоционосных видов разума. Видели бы вы, какими пышными бывают приёмы у голдхоулцев».

«На Земле тоже существуют такие обычаи, особенно у богатых людей. Что веком раньше, что вчера, что сегодня. Миллионы долларов тратят сынки и дочки богатеньких буратин на суперсвадьбы и роскошные яхты!»

«Так вот кого мы должны благодарить за пышность и роскошь земных застолий, – хмыкнула Жанна. – Наших предков-рептилоидов!»

«Вы абсолютно не виноваты, – возразил Мыследар, отходя от «шведского стола». – Дети не отвечают за родителей. Это закон».

«К сожалению, на нашей планете полно детей, исповедующих такое же негативное отношение к себе подобным, что и предки».

«Просто ваша система воспитания несовершенна».

«Кто бы спорил. Хотя мы и пытаемся противостоять худшим человеческим качествам, особенно жажде власти, но, похоже, все наши усилия напрасны. На своей Родине мы проигрываем вторжению негативной морали и этики».