– Шшшшш…

Горячее дыхание опалило кожу на животе. Голова шла кругом. Но опомниться мне никто не дал. Губы скользнули ниже. Туда, где голубая паста сегодня удалила все, до единого, волоски. А и без того нежная кожа стала неимоверно чувствительной. Когда язык Рэйнарда в первый раз скользнул по мягким складочкам я выгнулась дугой в сильных руках.

***

– Далли, тебе нужно поесть!

Мы давно уже сидели за столом. И Рэйнард не выдержал, начал собственноручно что-то накладывать мне на тарелку. А я не смела поднять на него глаза. При воспоминании о том, что произошло в спальне некоторое время назад, душа трусливо пряталась где-то в пятках. А самое неловкое было в том, что мне понравилось. И когда Рэйнард касался меня обнаженной кожей, по моему телу словно молнии проскакивали.

– Далли, ну что такое? Все снова остыло? Сейчас позову служанок, чтобы заменили!

В голосе Рэйнарда слышалось искреннее беспокойство и решимость выполнить намерение. И я вскинулась:

– Нет-нет! Не нужно служанок!

Мне показалось, что в глазах Рэйнарда застыло недоумение. Но определить точно эмоцию при мимолетном взгляде у меня не получилось. А дольше смотреть не смогла. Потому что вспомнила, как он смотрел на меня там, в спальне, когда я его неумело ласкала.

Когда сильные руки Рэйнарда легли на мои бедра и уверенно развели их в стороны, заставив раскрыться, я потерялась в темноте своих желаний. Отчаянно хотела чего-то, что не могла описать словами. А когда Рэйнард длинным вкусным движением лизнул меня там, открывая до конца уже раздвинувшиеся складочки, я прикусила губу и лишь глухо застонала. Но это не помогло. Потому что уже через минуту, позабыв о том, что в доме мы не одни, я в голос стонала и требовала большего. Каждое нежное, массирующее движение, казалось, подталкивало меня ближе к пропасти. Кажется, я даже парила над ней некоторое время. Пока Рэйнард не отыскал у меня внизу какую-то особенно чувствительную точку. Пара мягких массирующих движений языка, и я все-таки сорвалась с высоты вниз. Стыдно, но Рэйнарду пришлось меня удерживать на месте, потому что я билась как рыбка, попавшая в сети. А мой хриплый крик был слышен, наверное, даже за пределами дома. Но тогда я этого не осознавала.

Когда сладкий дурман в голове и нега во всем теле развеялась, я увидела, что лежу в объятиях Рэйнарда и на губах мужа блуждает загадочная и очень гордая улыбка. Под моей щекой размеренно билось его сердце.

Прислушиваться к сердечному ритму и изучать совершенную кожу оказалось почему-то легче, чем смотреть супругу в глаза. Этим я и занялась. Тем более, рельеф его груди привлекал меня давно. Очень хотелось узнать какое у него тело. Но откровенно пялится было вроде неудобно. И я решила хотя бы одним пальчиком проверить: а есть ли кубики? Так и сделала. Только вот стоило моему любопытному пальчику соскользнуть с груди на подтянутый живот, как Рэйнард затаил дыхание.

Дракон не шевелился, позволяя мне изучить его тело, и я осмелела. Сначала кончиками нескольких пальцев прошлась по чуть подрагивающей под моими прикосновениями коже, а потом погладила всей ладонью. Тактильные ощущения оказались неожиданно приятными, Рэйнард мне не мешал, и я уже смелее огладила ладонью его живот и соскользнула на крепкое бедро лежащего мужчины. А потом… Потом моя рука наткнулась на то, что матушка со смехом называла «вверительными грамотами кандидата в любовники», а девчонки с придыханием шептались о «мужском достоинстве» и его размерах.

Меня долго мучило любопытство после того, как я подслушала разговор матушки и ба, но задать вопрос не рискнула. Наверное, зря. Строение человека на уроках лекарского дела давало только сухое и непонятное описание мужского члена. А матушка никогда не отказывалась отвечать на мои вопросы. Какими бы неудобными они не были. И вот теперь, осмелев от безнаказанности, я осторожно изучала на ощупь чуть подрагивающий под моей рукой, покрытый бархатистой кожицей огран.

Из груди Рэйнарда вырвался длинный хриплый вздох, напугав меня и заставив торопливо отдернуть руку. Я испуганно вздрогнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть в лицо дракону. На меня смотрели затуманенные янтарные глаза:

– Еще! Далли, погладь еще!

Рука Рэйнарда взяла мою ладошку и положила на его пах, чуть прижала. И я, завороженная этими затянутыми поволокой глазами, сомкнула пальцы на мужском члене. Рэйнард длинно, рвано вздохнул, откидываясь на подушки. И слишком явно наслаждаясь моими действиями.

– Далли! Ну где ты витаешь?

Явный укор в голосе мужа заставил меня устыдится.

– Ешь давай! А не то сам буду кормить с ложечки! – Рэйнард хитро усмехнулся. – Правда, в этом случае не могу дать гарантии, что наш ужин не закончится тем, с чего начался.

Я торопливо схватила ложку и наклонилась над тарелкой. Но Рэйнард все равно успел заметить предательскую краску у меня на щеках.

– Далли?! – Изумление в голосе супруга было настолько густым, что его можно было намазать на хлеб вместо джема. – Ты… ты стыдишься того, что между нами произошло?!

Я мотнула отрицательно головой. Впрочем, несколько погрешив против истины. Я стыдилась. Но не того, как ласкала и изучала тело Рэйнарда, нет. Мне даже понравилась власть над его телом. Как он рвано стонал, когда я осторожно проводила кончиком языка по его члену. Как мелко дрожало его тело перед тем, как вырвался на свободу жемчужный фонтанчик его семени. Меня очаровала бесконечная признательность и обожание в мутных от страсти янтарных глазах. А стыдилась я своего поведения, своих криков. Наверняка, все слуги в доме знают в подробностях, что происходило в этой спальне. Недаром же служанки, призванные заменить остывшие блюда, так хитро и весело смотрели на меня.

– Далли-Далли! Какой же ты в сущности еще ребенок!

Рэйнард поднялся со своего места и сел рядом со мной, обнимая за плечи, давая возможность спрятать у него на груди пылающее лицо. Как оказалось, супруг все понял правильно. И, щадя мою чувствительность, тихим голосом на ухо принялся объяснять, что он очень рад тому, что я так на него реагирую, на его ласки. Что это не только нормально, но и правильно. А когда я только заикнулась о слугах, по-доброму рассмеялся. И велел не забивать голову ерундой. Мол, стены в его замке толстые, двери крепкие, никто ничего услышать не мог. А смотрят так служанки потому, что у нас сейчас по всем правилам медовый месяц, и все знают, что это такое, и что происходит в это время.

Я постепенно расслабилась в его руках, пригрелась. И была совсем не против, когда Рэйнард начал перемежать свою лекцию короткими сладкими поцелуями. И вскоре мы уже целовались во всю.

Первым опомнился мой супруг. Оторвался от моих губ и, хотя я была совсем не против продолжить, чуть отодвинулся. Всмотрелся с некоторым сожалением в мое лицо, вздохнул и приказал:

– Ешь, а то позову служанок, чтобы принесли теплое.

Я представила, как мы оба выглядим: в расхристанной одежде, встрепанные, с припухшими губами и тяжелым дыханием, и торопливо схватила ложку. Рэйнард же ужинать не торопился. Он налил себе полный бокал вина и мрачно уставился на рубиновую жидкость. Словно не знал, что с ней сделать.