Но всякий раз, сталкиваясь с торговцами живым товаром, Джек старалась устраниться как можно скорее. Ее мучило отвращение к ним и еще большее к себе самой, потому что была бессильна что-либо изменить. В большинстве стран против тех ужасов, которым подвергались попавшие в лапы барыг женщины и дети, не делалось практически ничего.

И, что выводило Джек из себя, влиятельные люди, которые позволяли себе закрывать на это глаза, – эти заботливые отцы и любящие мужья при свете дня – под покровом ночи сами торговали человеческими душами.

Продажа людей в сексуальное рабство – слишком выгодное дело, которое им, конечно же, не хотелось закрывать, ведь спрос был неизменно высок. В странах-потребителях, куда направлялся основной нелегальный поток, готовы были платить огромные деньги за новые изощренные способы вернуть адреналин в испорченную застоявшуюся кровь скучающих толстосумов. Для кого-то из них совершение очередной покупки было единственным источником извращенного наслаждения. У этих отожравшихся закомплексованных мерзавцев было достаточно денег, чтобы без малейшего сомнения или сожаления воплощать любые свои фантазии и вымещать подавляемые эмоции.

Может быть, Джек и работала на самых грязных и презираемых людей, но до того, чтобы помогать торговцам живым товаром, она не опускалась никогда. Ведь она знала, что это такое. Когда дело касалось женских или детских судеб, Джек не волновала ее собственная.

И она, не задумываясь, принимала удар, в случаях, когда требовалось постоять за слабого, предотвратив насилие над детьми или поругание чести женщин. Она принимала удар, и благодаря этому чувствовала, что кому-то в мире не все равно.

Ее тошнило от мысли о необходимости высидеть вечер в проклятом баре, чтобы втереться в доверие к этим мерзавцам. Джек с трудом удерживала себя от того, чтобы немедленно выхватить свой М-1911 и всадить по пуле в гнилые головы этих типов, даже несмотря на то, что сама она тогда и шага к выходу ступить бы не успела.

На то, чтобы сохранять ледяное спокойствие и полный самоконтроль, уходило слишком много сил, и моральных, и физических.

Не было смысла показывать этим людям портрет Оуэнса и спрашивать, знают ли они его. Они не только сделали бы все возможное, чтобы защитить своего щедрого клиента, но и, скорее всего, убили бы Джек, чтобы обезопасить себя. Ни одна живая душа не осмелилась бы спрашивать их об их покупателях. Если такие и находились, то рассказать об этом они никому уже не могли.

Не было смысла и сливать, в обмен на сведения об Оуэнсе, информацию о федералах, работавших под прикрытием. Джек не могла подставить приличных людей, которым было не все равно, которые готовы были что-то сделать против этих монстров. А те растерзали бы агентов Бюро. Предатель, как его ни назови, всегда предатель. Конечно, торгаши сделали бы вид, что предельно заинтересованы и, в конце концов, пошли бы на сделку, но… получив желаемое, тут же избавились бы от Джек, чтобы она не заложила их тому, кто заплатил бы больше.

– Чем я могу Вам помочь, мисс Норрис? – спросил индус, без стеснения изучая ее сальным взглядом.

– Проверьте мои связи в Бомбее, – она не могла сослаться на Драшева, ведь когда-то и этих торговцев могли накрыть. И хотя судьба проклятого русского ее нимало не волновала, подставить его значило рисковать собственной головой.

– Никаких проблем, – индус вбил номер, который она ему дала, в свой сотовый.

– Спроси Биг Бена, – сказала Джек.

– Ах, да. Биг Бена, – осторожно повторил он.

Джек знала, что, стоило ей выйти за порог, этот тип приказал бы своему представителю в Бомбее проверить ее связи.

– А еще за меня может поручиться Бао, – прибавила она.

Индус покивал и убрал телефон в карман.

– Почему же ты заинтересована работать с нами, если у тебя уже есть продавец?

– Хотим расширить сферу влияния, найти новую клиентуру, – ответила Джек, старательно поддерживая будничный тон.

– В каком смысле, расширить сферу влияния?

– Мы хотели бы не только продолжать массовые поставки для широкого потребителя и обеспечивать старых клиентов, но и найти новых. Которым нужен индивидуальный подход и одноразовый товар, – она старалась произнести это как можно более отстраненно и профессионально, и не прерывала визуального контакта с собеседником. Но, дьявол, кто бы знал, как она ненавидела то, чем занимался этот тип. А главное, ее выводил из себя тот факт, что приходилось так выражаться при нем о женщинах. Она набрала в рот крепкого виски, точно это помогло бы отмыть рот от того, что она только что проговорила.

– А насколько хорошо Вы знаете своих клиентов, мисс Норрис? – спросил индус.

– Это отнюдь не большой круг. Достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что они не испарятся. Мы не в меньшей мере беспокоимся за вопросы анонимности и безопасности, чем вы.

Хотя и непросто было отследить, на какую именно цепь работали женщины, вероятность все же была. Снимать их для промо-видео было небезопасно. Любой интернет-дрочер может просматривать записи или «прямое включение» по сети. Иными словами, существовал риск, что в каком-то видео можно было не только полюбоваться на девушек в действии, но и увидеть их лица или лица их хозяев. И если кого-то из потенциальных клиентов, с их немыслимыми намерениями, ловили, всегда оставался шанс, что ради спасения собственной шкуры эти извращенцы готовы были выдать кого угодно.

– Я ознакомлюсь с Вашими рекомендациями, – проговорил индус, похоже, вполне удовлетворенный ее ответом. – Если все сходится, можно будет продолжить этот разговор в более приватной обстановке. Обсудим дела за ужином. И я представлю Вас нужному человеку.

– Звучит чудесно.

– Тогда давайте встретимся здесь же завтра. В три, – не сказав больше ни слова, мужчина поднялся и удалился. Джек надеялась на то, что Драшев успел приказать своим людям в Бомбее замолвить за нее словечко. Любая ошибка или нестыковка означала, что дальше – только тишина. Причем, или с их стороны, или с ее. В последнем случае – вечная тишина.

Джек поблагодарила Куанга за помощь и вышла из бара практически сразу за индусом. Она видела, как тот направился прочь, вниз по улице, пешком. Из дверей соседнего кафе вышла Кэссиди и, опередив Джек, села индусу на хвост. Шла она достаточно резво. Твою мать.

Джек, ускорив шаг, последовала за ними. Она догнала Кэссиди как раз в тот момент, когда та коснулась плеча индуса и заговорила с ним. Какого черта она делает?

– Простите, мне сказали…

– Да здесь я, – оборвала ее Джек, хватая за талию и поворачивая к себе, так, чтобы индус не видел лица Кэссиди. – задержалась на встрече, – прибавила Джек, умоляющим взглядом призывая подыграть ей.

Она могла себе представить, каким странным все это должно было показаться со стороны Кэссиди, но выбора не оставалось. Похоже, они снова шли по одним и тем же следам. И хотя в их профессии мужчины явно обладали определенными преимуществами, в последние годы среди оперативниц появлялось все больше представительниц прекрасного пола: они вызывали меньше подозрений.